Фредди уже знал, что хочет видеть в своем отремонтированном доме. Там должно было быть много предметов искусства, изысканные диваны эпохи французских королей, хрусталь от «Лалик» и, конечно, множество японского фарфора. Не только его — Меркьюри уже давно и страстно тяготел ко всему японскому. Впервые оказавшись в Японии в рамках тура, он был совершенно покорен цветастыми кимоно с характерными узорами и их квадратными рукавами, и японской техникой, лучшей в мире, и фарфором, таким тонким, что в ладонях пустые чашечки ощущались не тяжелее перышка. Волшебная самобытность Страны восходящего солнца пленила его надолго и бесповоротно — Фредди млел от гравюр с гейшами и хотел завесить ими всю лестницу в своем новом доме, а на столиках разместить расписных манэки-нэко, отражающих еще и бесконечную любовь хозяина к кошкам.
Брайан на предложение поехать в Токио даже не упирался. Фредди с самой покупки дома без устали твердил о том, что надо слетать в Японию, и, когда время пришло, Джо без разговоров заказал им всем билеты «Японских авиалиний» и связался с Мисой, которая представляла Queen в Японии. И она прекрасно понимала, зачем Фредди едет в Токио — он успел переговорить с ней по телефону, в красках описывая Гарден Лодж и все, что он хочет туда привезти — но была приятно удивлена, узнав, что и Брайан тоже навестит Японию: японские фанаты искренне сходили с ума от этих пышных кудряшек и длинного носа, а его ранние костюмы вообще приводили их в экстаз. Фредди со смехом признавался, что даже немножко ревнует ко всем этим школьницам, глядящим на Брайана с нескрываемым восхищением.
Для него и Меркьюри были заранее забронированы номера в «Окура» — два шикарных пентхауса, императорских люкса, где оба могли разместиться со всеми удобствами и чувствовать себя полноправными хозяевами всей немаленькой площади верхних этажей. Откуда госпоже Ватанабэ было знать, что оба музыканта предпочитают теперь просыпаться в одной постели? До этого догадались далеко не сразу даже Родж и Дикки, которые заметили изменения в поведении обоих и почти вынудили их признаться.
Двенадцатичасовой перелет изматывал. Первый класс, разумеется, был со всеми удобствами и безупречным японским сервисом, и Фредди мог вытянуть ноги на всю длину (это только Брайану было тесновато с его бесконечными конечностями) и принять почти горизонтальное положение, и выпить, когда приспичит, и прогуляться до туалета и обратно, и посмотреть какое-нибудь шоу на прекрасных японских экранах, но Меркьюри не терпелось приступить к покупкам. Джо, расположившийся где-то в конце салона, мирно посапывал на выданной на борту подушке для путешествий, предвкушая настоящее приключение в Японии — Фиби был оставлен на баррикадах Гарден Лодж и деловито следил за ремонтом вместе с Мэри и дизайнером Робином Мур-Эдом, который тщательно смотрел, чтобы пожелания Фредди были соблюдены во всех подробностях.
Уже под конец перелета Фредди успел поспать, полистать каталоги по антиквариату и перекусить. После этого он, улучив подходящий момент, откинул подлокотник кресла вверх, чтобы ничего не отделяло его от сидящего рядом Брайана, и мягко скользнул ладонью по его бедру вверх и вниз, останавливаясь чуть выше колена.
— Предлагаю отдать твой номер Джо, — тихо прошептал он в ухо, скрытое пышными русыми спиральками. — Я не хочу просыпаться один, — добавил Фредди, на несколько секунд ткнувшись в кудряшки и тут же отстраняясь — по проходу быстро пробежала стюардесса, спешащая к кому-то в хвосте самолета с бутылкой минералки и высоким стеклянным стаканом. Скрывать свои чувства на публике не было для Меркьюри чем-то новым — он достаточно сдержанно вел себя еще в то время, когда встречался с Мэри. В случае с Брайаном риск получался двойной, а сенсацию журналюгам он делать не желал. Они и так взорвутся заголовками о том, что гитарист и солист Queen навестили Японию с незапланированным визитом без концертов. А потом, стоит им пронюхать о Гарден Лодж, взорвутся еще раз. И небольшая тихая улочка может перестать быть тихой… к ужасу соседних домов.

Вообще, Фредди был готов скакануть сразу в «Сейбу» прямиком из аэропорта. И чувствовать себя при этом прекрасно, потому что шоппинг — это тоже адреналин, пусть и совсем иного рода, чем на концертах. Мысль о том, что он приехал, чтобы накупить лучших вещей для своего нового дома, приятно волновала — и о какой усталости за такими мыслями могла идти речь? Тем более что он успел хорошо поспать в самолете, пока Брайан усердно штудировал свою умную книжку. В голове он уже настроил прекрасных планов по поводу того, что и как будет украшать его гостиную, спальню и кухню. Он мечтал найти лучшие гравюры, чтобы украсить лестницу, и потрясающие шелковые обои, которые поразили его в прошлый приезд в одном из магазинов. Он не мог купить все это великолепие тогда, потому что некуда было это клеить и расставлять, но теперь… Теперь пришло время дать себе волю.
Брайан, однако, его энтузиазма не разделял. У него явно затекли его длинные ноги, и кресло под конец полета перестало быть таким удобным, как в его начале. Он жаждал наконец вытянуться и отдохнуть, а Токио, на который уже опустилась тьма, гостеприимно мерцал огнями и неоновыми вывесками где-то там, внизу.
— Ладно, дорогой, — согласился Фредди. — Я не смогу смотреть, как ты страдальчески переставляешь свои уставшие ноги за мной по «Сейбу», — добавил он и мягко рукой, не занятой пальцами Брайана, помассировал чужое колено пальцами, словно показывая, что да, он понимает, насколько Мэй мог измаяться в этом кресле за весь полет, и как его тело не хотело расслабляться из-за невозможности принять комфортное положение. — Поедем сразу в отель. А завтра с утра начнем делать мой дом великолепным, — удовлетворенно добавил он и подмигнул Мэю, намекая, что этим вечером он весь в его распоряжении. После того, разумеется, как Миса оставит их, убедившись, что оба музыканта устроены со всеми удобствами и полностью довольны своим положением.
Самолет медленно шел на снижение. Фредди почти не почувствовал момент, когда шасси соприкоснулись с землей, и откинулся на спинку кресла, периодически потягивая воду из высокого стеклянного стакана. Он не боялся летать, но предпочитал не думать, на какой высоте находится, и как больно с этой высоты, если что, будет падать.
Миса притащила в аэропорт небольшую группу фанатов — пестрые шарфики с крупными буквами «QUEEN» было видно издалека, как и большие плакаты с изображением Брайана и Фредди. Меркьюри отлично понимал эти восторги японских школьниц по поводу кудряшек. Он сам терял от них голову всякий раз, когда Мэй тряс головой, заставляя их упруго подпрыгивать, и еще больше сходил с ума, когда сам запускал в них пальцы.
— Мы с Брайаном едва не потеряли головы, пока летели. Этот двенадцатичасовой перелет вконец измотал нас, дорогуша! Отвези нас в отель поскорее, — Фредди помахал рукой фанатам, которые предусмотрительно держались в стороне, хотя им, скорее всего, хотелось подлететь и оторвать по кусочку от Меркьюри и от Брайана. От Брайана, конечно, оторвать хотелось кудряшек. И нос. На защиту всего этого Фред встал бы грудью, между прочим, потому что трогать Мэя за эти места он считал достойным исключительно одного себя. Но этого японские девочки с плакатами даже представить не могли… 
— Фредди, Брайан, — Миса, по европейскому обычаю, пожала руки обоим. — Так жаль, что остальные не приехали, но мы вам очень рады! Фред, расскажешь про свой дом?
— Во всех подробностях, — откликнулся Меркьюри и как бы невзначай цепанул Брайана за рукав. — Боюсь, как бы тебя не украли японские поклонницы, дорогой.
Итами, японский телохранитель и Фредди, и Брайана, выполнял роль и личного водителя. Фредди приветственно хлопнул его по плечу, зубасто улыбаясь, и запрыгнул в навороченный седан, пока работники аэропорта грузили чемоданы в багажник. Японский сервис всегда был на высоте и неизменно восхищал Фредди: от кланяющихся сотрудников магазина до швейцаров в отелях, который готов был сделать для участников «Queen» все, что угодно. Правда, пробки до самого Токио тоже были на все десять баллов: машина едва продвигалась в потоке.

— Они по счастливой случайности не растащили тебя на британский флаг, звездную пыль и маленьких барсуков, — усмехнулся в усы Фредди, мягко прищурившись — Мэй редко позволял себе настолько неприличную улыбку, когда они были не вдвоем. Стоило бы насторожиться, но Фред не придал этому значения, отметив лишь про себя, что у него просто дьявольски красивый любовник, который действительно мог бы быть похищен буйными японскими фанатками, несмотря на всю их дисциплину: Меркьюри отлично помнил, как в свой первый тур в Японию он был вынужден успокаивать поклонников со сцены…
Когда на его бедро легла ладонь Брайана, Фредди даже вздохнуть забыл. Любовник никогда не позволял себе приставать слишком грязно даже в такси, когда Терри с ними не было, а сейчас, с главой фанатского клуба Queen в Японии и телохранителем!.. Кажется, Брайану было очень скучно лететь чертовы двенадцать часов.
— Д-да, — запоздало запнулся Фредди, хотя никто и не ждал от него никакого ответа — вопрос был риторическим. Никто ничего не подозревал. Миса смотрела на дорогу, как и Итами, а за окнами гудели пробки на подходе к Токио… Хорошо, что за резкими звуками клаксонов не было слышно, как шумно Фредди втянул в себя воздух, когда Брайан скользнул своими невероятными пальцами еще выше и на внутреннюю сторону бедра. Фредди как завороженный смотрел на эту руку с удивительно длинными и изящными пальцами, которые сейчас так нагло его возбуждали. Наверное, надо было все-таки потрахаться в самолете, потому что Фред реагировал на приставания Мэя мгновенно. Он вообще всегда был готов обняться и запустить пальцы в пышные кудряшки, а потом продолжить ласки с поцелуями — Брайан умел распалить его за несколько секунд.   
— Эй, твой опыт в обустройстве дома должен помочь Фредди! Ну, знаешь, советы никогда никому не помешали. Когда я обустраивала свою квартиру, я опросила всех своих знакомых и друзей о том, какая фирма лучшая для плитки в ванную, а кого лучше нанять для техники на кухню, — беспечно защебетала Миса, пока машина продвигалась дальше — поток все еще двигался медленно, но уже быстрее, чем возле аэропорта.
— Я как раз думал о том, чтобы купить здесь плитку для ванной, — взяв себя в руки, Фредди и сам положил ладонь на бедро Мэя и ощутимо его сжал. — И мне очень нравится японская техника. Говорят, она лучшая в мире! — добавил он, чувствуя ладонью тепло чужого тела. Каким бы Брайан ни был отличным от того типа мужчин, который предпочитал Фред, он сводил Меркьюри с ума. Своими взглядами, улыбками и светлыми глазами, в которых он видел то прозрачную невинность, то пляшущих чертей.
— Это правда, — важно подтвердила Миса и переключилась на Итами:
— Сверни вот здесь, срежем немного дороги.
— Ты нарываешься, дорогуша? — тем временем тихо прошептал Фредди куда-то в ухо среди запутанных прядей-спиралек и улыбнулся, прекрасно зная: да, нарывается. Мстит за приставания в самолете. И Меркьюри готов был компенсировать ему все двенадцать часов полета и дискомфорта.
— Я так хотела бы прилететь на новоселье, — Миса отвлеклась от дороги и поймала взгляд Фредди в зеркале заднего вида. — Не представляешь. Даже если твой дом будет на первых страницах всех таблоидов, я не поверю, пока не увижу его сама! — она рассмеялась.
— Так приезжай, дорогая. Работы только начаты, но я намерен завершить их как можно скорее, — заявил Фред, мягко поглаживая бедро Брайана снизу вверх и обратно. — Я пришлю тебе приглашение, — добавил он, уже предвкушая громкую вечеринку в честь новоселья. До этого было еще далеко — им предстояло только выбрать материалы для большинства комнат, пока в Гарден-Лодж шла реставрация и снос некоторых стен из мерзкого гипсокартона, который раньше делил дом на две семьи.
К тому моменту, когда машина подъехала к отелю, Фредди уже был распален. Стояк ограничивали тесные джинсы, и он держался только на одной силе воли, чтобы не начать приставать к Мэю прямо на глазах у их японских спутников. Услужливый портье, едва остановилась машина, принялся помогать с чемоданами, которые отправились наверх — в пентхаусы, предназначенные для мистера Мэя и мистера Меркьюри. Фредди успел напоследок сжать бедро любовника и тоже выйти из машины, не отдав никому ручную кладь — прикрывать пах с выразительным бугорком только руками было бы странно. Можно было бы пошутить, что у него просто стоит на Японию… Но в этот раз это была бы наглая ложь.

Брайана пришлось упустить из виду, когда его повели в пентхаус. Фредди проводил его потемневшим взглядом — отпускать от себя Мэя сейчас не хотелось совсем. И пусть они не могли коснуться друг друга так, как хотелось, на глазах у персонала и Мисы с Итами, Меркьюри было спокойно чувствовать его неподалеку.
— Судя по словам Брайана, вы оба ужасно устали, — вид у Мисы, когда они поднимались на лифте на самый верх, был сочувственный.
— Чертовски. Хочется просто рухнуть и уснуть. Мы же прилетели сюда после репетиции, — и отчасти это даже была правда. — На ней иногда выкладываешься как на концерте, но ты и так это знаешь, дорогая, — мягко закончил Фредди.
— Я заказала в номера шампанское и закуски. На случай, если ты и Брай захотите расслабиться перед тем, как лечь. Если что-то понадобится, звони вниз. Они в курсе, что вас нельзя беспокоить без предупреждения, так что никаких горничных вы даже не увидите, — двери лифта бесшумно распахнулись, и Миса вышла в коридор за Фредди. — Твой номер вон там, — она показала в сторону длинного коридора. — Вещи уже отнесли. Я заеду за вами с Брайаном завтра часам к одиннадцати, хорошо? — улыбнулась она.
— Спасибо, — Фредди широко улыбнулся. — Сейчас хочется просто добраться до постели, — и это была чистая правда. До постели с Брайаном, разумеется.
— Поднимайся завтра прямо в номер, мы закажем завтрак на четверых, — Меркьюри подмигнул, аккуратно скользнул ладонью чуть выше локтя Мисы, выражая благодарность, и направился в сторону своего королевского пентхауса. Через пару секунд он услышал, как закрываются двери лифта: на этаже он остался один. Джо, должно быть, помогал перетаскивать вещи, и теперь отлучился, чтобы занятся свои багажом. Фред взглянул на ключи: карта-ключ и самые обычные ключи на случай, если гость предпочтет действовать по старинке. Меркьюри уже провел картой в считывателе, когда Брайан материализовался рядом — Фредди ухмыльнулся и без лишних звуков позволил ему затащить себя внутрь. Сумка с ручной кладью тут же заняла место у двери — он практически уронил ее на пол вместе с курткой, и ему было бы плевать, даже если бы он забыл все это в коридоре: сейчас все внимание занимал Брайан. Горячий, распаленный, ужасно возбужденный долгой поездкой на машине и ожиданием, когда они наконец смогут остаться наедине. Фредди даже не обратил внимания на то, в какой огромной гостиной с панорамным видом они оказались, хотя позже он обязательно восхитится тем, как за окнами сверкает бесчисленными огнями гостеприимный Токио. Сейчас его занимали нетерпеливые губы Брайана, его руки и желание сделать с ним так много похабных вещей, что думать ни о чем другом Фред не мог. 
Дверь в главную спальню, предназначенную для Фредди, была по левую сторону, но Меркьюри наугад сунулся сначала в другую, за которой оказалась просторная личная кухня, и только потом потянул любовника за собой туда, где огромную площадь занимала кровать таких размеров, что даже Брайан мог бы спокойно спать поперек, раскидав свои бесконечные конечности по шелковым простыням.
— Ты охренительно горячий в образе нетерпеливого школьника, — Фредди улыбнулся, снова целуя покрасневшие губы, и принялся нетерпеливо расстегивать рубашку Мэя — тот выглядел до неприличия интеллигентно в этих своих выглаженных рубашках, и никому даже в голову не могло прийти, что этот человек, серьезный и воспитанный, может приставать к своему партнеру прямо в машине, перед носом у водителя и сопровождения.
Но Брайан мог. О, он мог много чего, что привело бы фанатов в ужас и восторг одновременно.
Одним движением Фредди стянул с себя футболку, не обращая внимания на красиво сложенные на постели полотенца и чудесное покрывало с вышитыми японскими мотивами. Потом спросит, где они его купили, и пожелает себе в дом такое же… А пока он выцеловывал выразительные ключицы и изредка царапал их зубами, пока руки, разобравшись с последними пуговицами, наконец распахнули полы рубашки.
— Надо почаще летать в Токио, — пробормотал Фредди, улыбаясь куда-то в кудряшки, которые уже успел растрепать, и развернул Брайана спиной к кровати, на которую в следующий миг толкнул. В последние месяцы это был самый желанный вид: Мэй в его постели, растрепанный, возбужденный и невероятно неприличный. Фред в два счета избавился и от джинсов, и от белья — стояк уже слишком долго упирался в плотную ткань.
— Смазку принес? — оседлав чужие бедра, спросил он, склоняясь над Мэем и снова впиваясь в его губы, прикрывая глаза и прижимаясь своей грудью к груди Брайана. Каждый раз он удивлялся, насколько много волос может быть у человека на голове и при этом какая гладкая будет его грудь; в далеких семидесятых, когда они вынуждены были жить в одном тесном номерке вдвоем, Фред даже слегка комплексовал по этому поводу.

— Нам стоило трахнуться еще в самолете, — ухмыльнулся Фредди, услышав про смазку. Он сам об этом как-то не подумал, хоть и сунул тюбик в ручную кладь. Просто дурацкие туалеты в самолете были ужасно тесными, а его стоны — слишком громкими. Брайан зажимал бы ладонью его рот, а Фред прогибался бы в пояснице, упирался ладонями в стену и искренне пытался бы не задевать ничего при движениях бедрами… Кровать в шикарном номере в Токио была самым подходящем местом для несдержанной любви. Без стюардесс, которые, конечно, не стали бы им мешать, даже если бы что-то поняли, других людей и опасности быть застигнутыми врасплох. Рисковать собственной репутацией и репутацией группы из-за вставших членов было бы неоправданной глупостью.
Соскользнув с худых бедер, Фред стянул с бесконечных ног Мэя брюки сразу вместе с бельем, вновь оказался сверху и протяжно простонал, подставляясь под несдержанные укусы и чувствуя, как кожа на шее горит. Не сильно — Брай знал, что не стоит оставлять следы на видных местах, когда они планировали общаться с фанатами, когда совершали поездки или собирались в тур, хотя Фред с удовольствием и сам раскрасил бы его грудь в вырезе рубашки своими яркими отметинами. Они старались не давать прессе лишнего повода копать под личную жизнь любого из участников группы. Чертовы журналисты не просто перевирали интервью — иногда они вбрасывали откровенные «утки», путая и фанатов, и своих коллег.
В этот раз они не тратили много времени на поцелуи — желание получить все и сразу захватило и Брайана, и Фредди тихо промычал, принимая в себя одновременно два пальца. С той периодичностью, с которой они занимались любовью, не нужна была долгая и обстоятельная растяжка, как было это с Мэем на диване в его доме — Меркьюри принимал в себя относительно легко, со своим природным нетерпением порой и вовсе пытаясь обойтись без пальцев и подготовки. Холодную голову в этой ситуации сохранял Мэй, не давая Фредди себе навредить.
Меркьюри стонал, сжимался на пальцах и утыкался носом в пушистые кудряшки. Он требовательно двигал бедрами и оставлял на губах и лице Брайана влажные нетерпеливые поцелуи, вздрагивая от удовольствия чувствовать его так близко. Когда-то он даже не думал о том, что эти пальцы, сжимающие шесть пенсов и шустро перебирающие струны гитары, могут оказаться так глубоко в нем. И, черт возьми, если бы он знал, насколько это приятно и желанно, то пристал бы к Мэю гораздо раньше, чем тогда, в Мюнхене.
— Обожаю, когда ты просишь, — хрипло прошептал Фредди, выпрямляясь и сжимая бока Брайана коленями. Обычно это он первым изводился и в конце концов начинал требовать в себя член, но сейчас Мэй, распаленный с самого самолета, был чертовски нетерпелив. И настолько же желанен. Ему шло возбуждение, Фред, любующийся им сверху, подрагивал от этого взгляда, порозовевших щек и блестящих темных глаз. Кто мог представить себе Брайана таким? Никто. Никто больше не видел его настолько развратно-прекрасным.
Приподнявшись, Меркьюри медленно впустил в себя горячую крупную головку, туго стискивая ее мышцами и с протяжным стоном насаживаясь почти до середины.
— Сделай это еще, — темные глаза чуть прищурились, стараясь запечатлеть в памяти вид такого Мэя — распластанного под ним, растрепанного и находящегося где-то на грани собственной выдержки. Терпеть слишком долго Фред, впрочем, не мог и сам, и одним плавным движением насадился до конца, пульсируя и сжимая в себе подрагивающий ствол. Он замер, часто дыша и кусая покрасневшие губы, прежде чем наклониться и впиться глубоким поцелуем в губы Брайана. Он двигался неторопливо, измучивая и Мэя, и себя, и стонал в поцелуй протяжно и томно. Где-то там их ждала бутылка шампанского, а завтра он собирался начать штурмовать японские магазины — после такого шоппинга сил на секс совсем не останется, и Фредди собирался затрахать Брайана сегодня, отрываясь за несколько последующих дней. Он прекрасно знал, что Мэй будеи ходить за ним и отговаривать от слишком сумасшедших покупок вроде рыбок кои, которых Меркьюри в уме уже запланировал купить. Или хотя бы присмотреть.

Фредди выпрямился, когда Брайан двинул бедрами, вталкиваясь в него по самые яйца, и простонал, не в силах оторвать взгляда от красиво выгнутой шеи и разметавшихся по постели кудряшек. Мэй был невероятно красивым как на сцене, сосредоточенным на собственных соло, так и во время записи, когда он, в футболке и с наушниками, примявшими пушистую шевелюру, перебирал струны. В постели он был красив по-особенному — такого выражения удовольствия на его лице, как с удовольствием отмечал Фредди, не было, даже когда Мэй любовно перебирал струны гитары, что-то тихо мурлыкая под нос и подбирая подходящую тональность. В эти минуты он безраздельно принадлежал одному только Меркьюри. И Фредди бессовестно наслаждался каждой минутой.
Он двигался по самой длине напряженного члена, задерживался на несколько секунд под головкой, крепко ее стискивая, и поднимал голову вверх, подставляясь под поцелуи и прикрывая глаза от удовольствия. Сейчас ему было плевать на следы. Значение имели только поцелуи Мэя, его руки и упругий член, который так правильно и глубоко скользил в жадно принимающем его теле. Брайан удивительно быстро сориентировался в том, как надо любить мужчину — Меркьюри получал с ним столько прикосновений, поцелуев и удовольствия, что он мог бы посоперничать с самыми опытными любовниками. Наверное, Мэй просто знал его слишком хорошо, изучив за столько лет, и действовал интуитивно, заранее понимая, как именно понравится его любовнику. Фред был капризен — и в любви тоже — и теперь совершенно счастлив возможностью быть с тем, кто трогал его настолько возбуждающе.
Когда Брайан вдруг резко перевернулся, Фредди приглушенно охнул. Под спиной оказалась прохладная простыня, сверху — горячий любовник, которого Меркьюри немедленно обнял ногами за талию, чтобы никуда не отпускать и не позволять отстраняться.
— Ты снова нарываешься, дорогуша? — низко проурчал Фредди. Одна его рука была прижата к кровати, в то время как вторая скользнула в кудряшки, перебирая их и сжимая, откровенно лапая и наслаждаясь ощущением упругих спиралек под пальцами. Брайан был чертовски возбуждающим и сверху — он, на первый взгляд костлявый и не слишком проворный, прижимал Фредди к кровати, вбивался в него членом, был настолько бесстыдным, что никто бы не поверил, что приличный гитарист Queen может вот так. О, это была бы громкая надпись в заголовках газет-сплетников… Разумеется, во всех кругах принятая за «утку», потому что Брайан нравился всем девчонкам и их мамам, а его стильный вид внушал доверие и осознание, что этот человек определенно самый приличный из всей этой музыкальной шайки.
Теперь на вопросы журналистов о личной жизни они будут отмахиваться с чуть большим пренебрежением и украдкой переглядываться, когда кто-то из толпы папарацци и авторов отвратительных желтых колонок будет выкрикивать слухи о нетрадиционной ориентации. Фред готов отшучиваться, слать их всех нахер, просто игнорировать, лишь бы все это, интимное и очень ценное, осталось только между ними двумя.
Фредди яростно насадился на член, громко простонал, но темпа не сбавил, продолжая двигать бедрами все более настойчиво, даже лежа снизу пытаясь задавать темп и впиваясь губами в длинную шею Брайана. Категорически нельзя пятнать эту бледную кожу — следы сходили долго, и Фред ласкает ее поцелуями и языком, изредка пропуская негромкие томные постанывания. Его член, крепко прижатый к животу, уже весь мокрый от смазки, а бедра, обнимающие любовника, мелко дрожат. Его целиком охватила дрожь — Меркьюри выгнулся в пояснице в попытках принять в себя еще больше, и в какой-то момент отпустил талию Брайана, чтобы развести ноги в стороны так широко, как только мог. Он выставляет себя напоказ перед любовником, он одновременно красуется и пытается слиться с Мэем в единое целое. Фред не помнил, чтобы кому-то отдавал себя так отчаянно и настойчиво, почти грубо, захлебываясь собственной страстью.
Чуть приподнявшись, Фредди притянул голову Мэя к себе за затылок, чтобы в очередной раз поцеловать эти покрасневшие, воспаленные губы. Он был готов делать это всю чертову ночь, пока в городе не разгорится рассвет.

Фредди обнял Брайана обеими руками сразу же, как только сумел это сделать. Как бы то ни было, но ни Мэй, ни Меркьюри не смогли бы мучить друг друга долго. То, как они пытались оттянуть друг для друга удовольствие, замедлиться и продлить любовь на подольше, потом выливалось в резкие, сильные толчки; Фредди любил, когда Брайан терял голову. Он обнимал его руками и ногами и двигался с ним вместе, жадно насаживаясь на крепкий член и позволяя себе совершенно развратные стоны. Сейчас то же самое: Фредди дергал бедрами, прижимал Мэя к себе и покрывал его лицо влажными, торопливыми поцелуями. Он мог поклясться, что даже на сцене Брайан не срывается так, как в постели, хотя адреналин, энергия благодарной публики, свет и звук определенно лишили их всех малейших остатков скованности. Фред искренне любовался им на концертах, но прекраснее, чем в кровати, наедине, Брай не был больше нигде. И Меркьюри не собирался им делиться.
С таким темпом невозможно больше оттягивать оргазм — Фредди выгнулся вслед за Мэем, инстинктивно сжимая его ногами и не позволяя отстраниться, и довольно, сыто улыбнулся на его слова:
— Это ты делаешь меня таким, — Меркьюри успел урвать с тонких зацелованных губ еще один поцелуй, прищурился и слегка дернул плечом в ответ на чувствительный укус. — Однажды я сделаю из тебя ягуара, — проурчал он, поймал ладонями лицо Брайана и прикрыл глаза, целуя его теперь неторопливо, мягко, наслаждаясь прикосновениями и близостью и плавая в приятной расслабленности после горячей близости. Фредди чертовски любил эти моменты: они, распаленные и мокрые после секса, лежат на постели и дарят друг другу самые сладкие поцелуи. Ему нравилось гладить Брайана по спине, запускать пальцы в копну кудряшек, мягко оттягивать их и лохматить.
— То есть мне пришлось бы приглашать представителей японских торговых марок прямо сюда, чтобы покупать, не выходя из номера? — поддел Фредди. — Если ты надеялся, что отговорить меня от покупок по каталогам будет проще, дорогой, то ты ужасно ошибаешься, — он заулыбался, тихо фыркнул, а потом перекатился на Мэя сверху и распластался по нему, укладываясь сверху. Кровать казалась бесконечной: такой траходром стоил кругленькую сумму и выглядел отменно.
— Знаешь, я подумываю о такой же кровати в спальню. Стоит спросить у администрации, где можно купить ее, — он куснул Брайана в шею и ткнулся в нее носом. На самом деле, можно было бы попросить продать ему вот эту же кровать из шикарного президентского люкса, но неизвестно, кто спал на ней до них с Мэем. Фредди хотел исключительно новую, чтобы ее доставили прямо с фабрики в Лондон, а потом — в снятый контейнер на складе, пока Гарден Лодж еще не готов принять в себя те роскошные предметы мебели, которые Фредди присмотрел. Туда будет отправляться все, что Меркьюри собирался купить в Японии.
— Хочу антикварную вешалку для кимоно, — заявил он, оглаживая пальцами выступающую ключицу Брайана. У него были большие шкафы, а концертные наряды частично хранились в гардеробной офиса Queen, но такая красивая вещь, как настоящая вешалка для настоящего кимоно была просто жизненно необходимой частью интерьера. Обидно иметь несколько шелковых кимоно и ни одно правильной вешалки к ним, хоть они все хранились аккуратно сложенными и чистились исключительно в самых лучших химчисткам, где знали толк в настоящем шелке высшего качества.
— Хочешь подставку для гитар с мозаикой из перламутра? — поинтересовался Фред, который вознамерился сделать для Мэя такую комнату, чтобы тот хотел поменьше времени проводить в своем доме и побольше — в Гарден Лодж. В конце концов, если туда переедет его Леди, его сердце навсегда будет принадлежать этому прекрасному особняку, который Фред с такой любовью сейчас отделывал.
— И как насчет шампанского? — Фредди приподнялся, потерся носом о худую щеку и заглянул в глаза. Прекрасный комплимент от Мисы и работников отеля не могли заменить полноценную еду, но есть не хотелось. Хотелось отметить свой приезд в Токио, в котором Меркьюри уже наметил себе яркие магазинные приключения под стенания Брайана.

— О, дорогой, я понятия не имею, что еще мне нужно помимо антикварной вешалки для кимоно, — рассмеялся Меркьюри. Он знал, что Брай обожает списки. На холодильнике, на столе, на тысячу поверхностей, которые можно обклеить бумажками со всевозможными перечнями. Он к спискам любви не испытывал, планировать бюджет не любил, и теперь, когда он мог купить все, что угодно, особенно не заморачивался насчет того, сколько он может оставить в Японии. Ему хотелось просто оторваться в местных магазинах и обставить дом интересными, красивыми и качественными штуками, которые будут только у него одного во всем Лондоне. Помимо этого, хотелось еще и почерпнуть вдохновение для обустройства сада — Миса обещала прогулку по саду камней, и Фред надеялся связаться еще и с ландшафтным дизанейром, который воплотит в жизнь все задумки новоиспеченного хозяина Гарден Лодж.
— И я, вообще-то, не против, чтобы ты закидывал ноги на меня, даже если у нас будет огромная кровать, — Фредди выразительно приподнял бровь, запустил пальцы во встрепанные кудряшки, чтобы растрепать их еще сильнее, и ухмыльнулся. Комната, где он наметил спальню, была достаточно просторной, чтобы поставить там и кровать, и диван, и телевизор, и вместить Брайана с его бесконечными конечностями и копной кудряшек. 
— Миса говорила еще и про закуски, — Фред приподнялся на кровати, взглянул в окно и потом посмотрел на Брайана. — Знаешь, вполне возможно, что тут где-то есть навороченный японский микроскоп, который может увидеть что-нибудь, — он помахал руками в воздухе, пытаясь придумать что-то особенно впечатляющее. — Типа, не знаю, кратеры на Марсе и то, как марсиане качают воду из своих космических колонок. 
Конечно, ему тоже хотелось, чтобы Мэй получил возможность насладиться поездкой. Ходить весь день по магазинам с ним вместе были обречены Фиби и Миса, нравится им это или нет. Брай шоппинг не любил, и вообще умудрялся обходиться относительно малым — его дом был прекрасно обустроен, со вкусом и удобством, но минималистично — Мэй не балдел от гравюр с гейшами и антикварных сокровищах, которые Меркьюри готов был скупать на Сотбис. Фред даже думал о том, чтобы дать ему возможность походить по каким-нибудь музеям, наняв дополнительную охрану, или посидеть в буддистских храмах с невозмутимыми и вечно спокойными монахами — Брай наверняка оценит тишину и покой, которые там царят — пока он будет скупать японскую технику, печи, предметы декора и мебель. Все ведь имеют право на заслуженный отдых, правда?
— Сейчас, — Фредди потянулся к Брайану, оставил на его губах короткий поцелуй и неторопливо вылез из кровати как был, нагишом, чтобы прошлепать в гостиную и прикатить в спальню серебристую тележку с шампанским. На втором уровне в специальных подставках были красиво разложены разноцветные моти,  рыбки-тайяки, замысловатые японские пирожные и свежие фрукты. Не тянет на полноценный ужин, но есть пока и не хотелось — Фред подозревал, что они просто вскоре уснут, уставшие после долгой дороги и бурной любви.
Пробка с глухим хлопком покинула тугое горлышко бутылки, и Меркьюри наполнил бокалы пузырящимся шампанским. Прохладное, искрящиеся пенкой мелких пузырьков, оно имело тонкий аромат и вызывало желание выхлебать всю бутылку. Фреда давно перестали пьянить такие напитки, как шампанское. После веселой жизни в Мюнхене его могли сразить только вещи позабористее и вещества посерьезнее — Винни в «Сахарной хижине» чем только не угощал. Теперь все это осталось в прошлом — Брай категорически не принимал ничего, кроме алкоголя (в умеренных количествах), и Фреда в его компании не тянуло бесоебить с травой или чем похуже. Его тянуло на поцелуи, лапанья и сплошную любовь, которую Мэй с неподдельным удовольствием ему давал. 
— За поцелуй отдам тебе твой бокал, — заявил Фредди и поманил Брайана поближе к себе, мягко щуря темные глаза и бесстыдно любуясь бледной красивой кожей. — Только поцелуй должен быть самым развратным из тех, что ты умеешь, — проурчал он, устроив бутылку шампанского в ведерке.

О, Брайан слишком хорошо знал его, чтобы оставлять наедине с антиквариатом — Фредди, правда, не считал, что сметал все подряд, он брал только особенно ценные и красивые вещи! Так что попытка облегчить Мэю жизнь и не измучивать походом по магазинам была заранее провальной. Впрочем, Фред не был против заглянуть в телескоп и попытаться понять что-нибудь из брайановских объяснений — небо его завораживало, и, хоть он и не был влюблен в него так, как Мэй, всегда с любопытством вглядывался в созвездия над головой. И искренне жалел, то ни в Лондоне, ни в Мюнхене их толком видно не было из-за плотного смога, висящего над городами.
Фред довольно зажмурился, когда на его губы лег очередной поцелуй, действительно чертовски горячий, откровенный и глубокий. Так мог целовать только Брайан, при этом оставаясь самым приличным гитаристом из всех, что Фред знал.
— Я поддался, дорогуша. Надо было просить два, — улыбнулся Фредди и отсалютовал Мэю бокалом. — Мы обязательно сюда вернемся! И скоро. Особенно если я не найду инкрустированного перламутром столика…
Он взял с блюда тайяки, отпил немного шампанского и сделал несколько шагов к окну. Они торчали сейчас совершенно голые у стекла, за которым расстилался горящий огнями и неоновыми вывесками Токио. Смущало ли это Фреда? Нисколько. Не смущало бы, даже если бы внизу ошивались любопытные папарацци со своими здоровенными камерами наперевес. Он подозревал, что завтра они там будут — фанаты, которых Миса собрала в аэропорту, не смогут не проболтаться. Охране придется как следует поработать локтями, чтобы провести Фредди с Брайаном в машину… Может быть, стоит попросить воспользоваться черным ходом? Им никто не откажет — нередко во время туров они так и делали, ловко избегая толп поклонников, жаждущих автограф.
— Давай спросим у Мисы о каком-нибудь тихом месте. Типа сада с сакурами, выставки икебан или что тут еще бывает, — кивнул Фредди, оглядывая кажущиеся совсем маленькими улочки где-то вдалеке. Ему нравилось, как устроен этот город. Иероглифические надписи, кимоно в витринах в центре, сувенирные лавки, манящие глянцевым блеском лаков, палатки с японскими вкусностями, такими необычными, но приятными… Если бы Фредди мог, он с удовольствием увез бы с собой целый квартал в Лондон и поселил его рядом с Гарден Лодж. К несчастью, транспорт не справится с такими запросами.
— Я хочу в Гарден Лодж что-то вроде японского сада, — мечтательно поделился Меркьюри. — Чтобы там обязательно был прудик, — добавил он, вспоминая, какие прекрасные сады камней он видел в прошлый свой приезд. Посмотреть удалось совсем мало, но то, что он увидел, его поразило и восхитило. Если бы все было так легко, он бы с удовольствием завел и гейшу, которая могла бы красиво разносить чай, рисовать тушью и играть на сямисэне.
— Давай завтра покатаемся по улицам? — он откусил хвост рыбки, чувствуя уже знакомый вкус теста и адзуки — эти печенья попадались ему постоянно, когда он приезжал в Токио. Даже фанаты дарили типичную японскую еду своим кумирам, стараясь их удивить и порадовать.
Фредди хотелось исследовать не только центр, но и окраины — может быть, там можно было найти прекрасные антикварные магазины, не такие раскрученные, как в центре, а значит, с более адекватными ценами. И даже с большим выбором. Меркьюри никогда не хотел превращать свой новый дом в музей, но он просто не мог устоять перед красивыми вещами. Такими, чтобы можно было сказать, что у этой вещи была история. И она по-прежнему остается прекрасной даже спустя двести, триста лет.
Доев рыбку, Фредди мягко обнял Мэя со спины, прижимаясь щекой к его плечу и продолжая любоваться ночным городом. Спать хотелось не очень сильно, и он бы уснул, если бы сейчас лег, но волшебное мгновение ломать он не собирался. С Брайаном было хорошо.
— Выпьем за наши удачные прогулки. И по магазинам тоже, — Фредди дотронулся бокалом до бокала Мэя и сделал еще несколько глотков. — Хочешь, закажем ужин? — он мягко дернул Брайана за кудряшку. Он никогда не питал особой страсти к еде, и обходиться без нее мог долго, но понимал, что Мэй за все это время мог проголодаться, даже несмотря на вполне приличный обед в первом классе на пути в Японию.

— Поверь мне, они узнают истинную причину моего приезда очень скоро, — негромко проурчал Фредди. Его непременно сфотографируют в каком-нибудь японском магазинчике, пока он будет увлеченно выбирать новое шелковое кимоно. Или во время прогулок по саду камней, пока они с Брайаном будут наблюдать за кои. В конце концов, фанаты никуда не делись — кто-то обязательно найдется с камерой и попросит сфотографировать на память. Они слишком известны, чтобы совершать подобные путешествия и оставаться незамеченными. Меркьюри помнил, как они впервые столкнулись с любовью фанатов в Японии. Тогда он впервые осознал, что выходить в одиночестве из отеля, чтобы просто пройтись по улицам, ему не стоит. Никому не стоит — ревущая толпа на концерте с удовольствием растащила бы всех четверых на маленькие сувениры, особенно Брайана с его кудряшками, от которых японские школьницы форменным образом сходили с ума.
Фредди лениво пригляделся к светящимся вдалеке иероглифам. Их он напрочь не понимал. Заучить несколько слов, чтобы поприветствовать фанатов на концерте, несколько вежливых фраз, чтобы благодарить официантов и продавцов, он был не против, и с интересом повторял иностранные слова, пытаясь добиться удобоваримого звучания. Палочки, складывающиеся в непонятные значки, Фред хотел бы выучить, просто потому что обладать такими знаниями казалось ему чем-то почти сакральным, но у него не было времени и достаточно сильного желания, чтобы заниматься учебой. Они писали музыку, ездили в туры, и Меркьюри в своей квартире совершенно точно не желал ничего зубрить.
— Еще бы, дорогуша. Ты не познал бы без меня радостей анального секса, — поерничал Фредди, тихо фыркнул, взъерошил и так растрепанные кудряшки и звонко поцеловал Мэя в подбородок. На самом деле, он очень ценил тот факт, что Брай был рядом все это время. Меркьюри мог быть в нем уверен — ему не нужны были деньги, подарки и положение. У Мэя и так все это было, и Фред не волновался о том, что этот человек ложится с ним в постель взамен на определенные блага.
— Заберемся в самый злачный квартал и попробуем что-то очень экзотическое? — заулыбался Меркьюри, обнял Мэя за пояс и согласно кивнул:
— Миса будет в ужасе. Мы должны так сделать.
Только для этого нужно будет пара человек охраны, чтобы ненавязчиво сидели неподалеку и наблюдали за безопасностью своих звездных подопечных. Проблем с этим не будет — Фред знал, что Итами с радостью привлечет некоторых своих парней из агенства для такой важной задачи и сам присоединится к ним.
Обычно это за Фредом ухаживали и наливали ему шампанское, а еще подносили закуски. Вилли так и вовсе готовил исключительно любимые блюда Меркьюри и почти кормил его с рук. Сейчас Фредди было приятно самому разлить искрящуюся шипучку по бокалам. Это чем-то напоминало самое начало семидесятых, когда им приходилось жить куда теснее, чем сейчас, перебиваться скудной едой и покупать только самое дешевое шампанское по особенным случаям. Фред всегда самолично открывал его и разливал по бокалам, например, в тот раз, когда им наконец удалось впервые записаться на студии. Сейчас ситуация была совсем иной, они с Брайаном изменились тоже, а шампанское стоило столько, сколько они когда-то не могли позволить себе потратить за месяц.
— За самую злачную японскую забегаловку, какую мы только найдем, — провозгласил Фредди, с тихим звоном коснулся своим бокалом бокала Мэя и сделал пару глотков. Чертовы рыбки с бобами адзуки внутри были такими вкусными, что впору было летать за ними в Японию каждые выходные (Брай не пережил бы), а японский сервис был на таком высоком уровне, что даже Фредди, которого облизывали во всех заведениях в любой стране, чувствовал разницу.
— Знаешь, нам стоит однажды пожить здесь месяц-другой. Напишем альбом, посвященный Японии, я скуплю все столики, какие найду, а ты обзаведешься десятком новых камер, — Меркьюри выцепил взглядом неоновую рекламу с английскими буквами — светящаяся надпись обещала лучшие камеры — и подумал о том, что японская техника, без сомнений, самая лучшая в мире. И если покупать всякие навороченные штуки, то только здесь. Фред, вообще-то, надеялся, что сможет заразить и Брайана своей шоппинг-манией — Мэй любил снимать. И его снимки выходили очень неплохими. Некоторые было совершенно неприлично показывать прессе…

— Я поддерживаю почти все твои идеи, — отозвался Фредди с улыбкой. Он не брал в расчет то, как они спорили в студии, пытаясь сделать музыку гармоничнее, красивее и правильнее. Правильнее с точки зрения всех сразу и каждого в отдельности при том, что понятия о правильности у всех разнились. Брай настаивал на очередном соло для гитары, Фредди менял слова и пытался наиграть мелодию на акустической гитаре, Родж обладал своим взглядом на то, что стоит делать в том или ином треке ритм-секции. В остальном они с Брайаном, спокойным и терпеливым, поддерживали идеи друг друга, и идея увидеть «настоящую Японию» через призму мелкого бара, где зависают только местные, Фреду очень нравилась.
Поставив бокал обратно на столик, Фредди утянулся следом за Мэем в кровать. Ложиться в кровать с кем-то одним было спокойно и желанно. Брайан дарил ему покой — и перед выступлениями, и в поездках. И этот покой для беспокойного Меркьюри был самым желанным.
— То есть ты понимаешь меня на концертах, да? — Фредди заулыбался после поцелуя, устраиваясь под теплым боком. — И не только. Моя голова занята тобой сутки напролет, дорогуша, и ты в этом полностью виноват, — наигранно обвиняюще сообщил он и оставил несколько тягучих поцелуев на длинной изящной шее. Брай весь был изящным — от красиво закручивающихся волос и до стройных бесконечных ног. Фред мог любоваться им бесконечно, особенно когда Мэй подставлял лицо под струи воды в душе, напитывая волосы влагой. Фредди искренне считал это самым красивым из того, что видел в его исполнении.
— Я разрешу тебе выбрать мне кимоно. Ты ведь будешь видеть меня в нем чаще всех, — тихо проурчал Меркьюри, пригреваясь и хозяйски закидывая ногу на Брайана. — Представь, как я буду выходить в нем из ванной… И ложиться в нашу удобную постель в спальне в Гарден Лодж, — мечтательно пробормотал он, уже закрыв глаза. Вокруг было спокойно и тихо. Окна в отеле не пропускали лишнего шума, а стены были такими, что шум из соседних номеров не доносился (или это потому что номер Фреда был слишком велик?). Меркьюри помнил, как они с Брайаном жили в хреновых отелях в семидесятых — по двое в комнате, на неудобных односпальных кроватях, в которых сложно повернуться. По соседству всегда жили какие-нибудь торчки, которые едва ли давали выспаться — картонные стены не давали забыться крепким сном. Зато сейчас Фредди прижимался к Мэю на роскошной кровати, одеяла были воздушные и теплые, а не из облезлой шерсти, а матрас совершенно точно правильно поддерживал спину и поясницу. Они заслужили.
Фредди провалился в сон мгновенно. День был сложным, а завтра обещало быть еще сложнее — придется заставить себя видеть лучшие вещи среди великолепных. Меркьюри знал (и Миса знала, и Брай тоже), что стоит ему попасть в торговый центр, как глаза разбегутся мгновенно, особенно при том условии, что он помнил про роскошный особняк в Лондоне, который ждал, когда хозяин его обставит. И Фред собирался сделать все по высшему классу. Шоппинг обещал быть еще более неистовым, чем обычно.
Фредди спал спокойно до самого утра. Он не просыпался, как бывало иногда, когда он спал один. И не ворочался, уютно пригревшись возле Брайана и обнимая его поперек груди рукой, пока нога была перекинута через его бедра — ни единой возможности сбежать незаметно, даже если бы Мэй захотел! Фредди открыл глаза, когда было около десяти по местному времени. Он тихо вздохнул и уткнулся носом в растрепанные кудряшки, наслаждаясь тишиной. Если где-то за дверями и гремели, то это был либо Фиби, готовивший для них завтрак, либо завтрак от отеля, о котором, конечно, не могла не позаботиться Миса еще вчера. Это было приятно, но растянуть момент наедине хотелось больше, чем есть. Фредди приподнялся на локте, поцеловал Брайана в щеку и с наслаждением запустил пальцы в его волосы.
— Доброе утро, — тихо проурчал он, подушечкой указательного пальца коснувшись кончика носа Брайана.

— Наверное, возится с местными продуктами, — тихо фыркнул Фредди. Фиби, как настоящий ассистент, пекущийся о комфорте своего работодателя, пытался обеспечить его привычным завтраком везде, где бы они ни находились. Это было что-то легкое и ненавязчивое вроде яичницы или вообще просто чашки чая, как иногда перехватывал Фред перед тем, как отправиться на репетицию. Но сегодня день обещал быть насыщенным, полным впечатлений и бесконечных поездок по магазинам, и позавтракать стоило. Меркьюри прекрасно понимал, как ему нужны силы — иначе как он найдет идеальную традиционную печку и выберет лаковые столики для гостиной? У него было слишком много планов, чтобы позволить себе свалиться в японском ресторане и потратить время на долгий обед. Впрочем, если Брайан настоит… Мэя он готов был послушать — глядя на Брайана, любой захотел бы его накормить. И гостеприимные японцы не будут исключением: они уже заботливо подкладывали Мэю добавки, когда Queen приезжали в токио в самый первый раз. Впрочем, возможно, это потому что Брайан с его шевелюрой был ходячей мечтой всех японцев.
— Что, на весь день? Дорогуша, я должен обчистить торговый центр и кучу антикварных магазинов сегодня! — Фредди заулыбался. Брайан, конечно, знал, что у них нет ни шанса проваляться в постели весь день. Для этого у них будут дни, когда они вернутся из Токио в Лондон — пускай свалятся неразобранные дела, за выполнением которых нужен присмотр, а Гарден-Лодж будет нуждаться в неусыпном контроле его непосредственного владельца, у обоих будет шанс оставаться в общей постели на подольше. Теперь, когда Мэй занял новое и особенное место в его жизни, Меркьюри не стремился вскакивать в девять утра. Наверное, это было без шансов, вот прямо как сейчас: Брайан со своими поцелуями удерживал под одеялом, а Фредди совершенно не мог сопротивляться ласкам. Он запустил обе ладони во взъерошенные кудряшки, прикрывая глаза и целуя в ответ — такое начало утра ему никогда не надоест.
— Мы вполне можем задержаться… на пять минут… — пробормотал Меркьюри, обнимая и привлекая к себе Брайана поближе, чтобы погладить по спине, задеть ладонями острые лопатки и спуститься ниже, чтобы от души облапать ягодицы. Как раз в этот момент Фиби осторожно поскребся в дверь.
— Фред! Миса звонила. Говорит, будет через полчаса, — аккуратно сообщил он, не делая попыток заглянуть в спальню. Он и так знал, что там увидит. Скрыть связь Фреда с собственным гитаристом от людей, которые постоянно вертелись рядом с участниками группы, было невозможно. Не заметить, что Меркьюри и Брайан проводят вместе очень много времени даже с учетом того, что они и раньше бывали в компании друг друга долго… Было нельзя. Счастье, что Мэй не особо пользовался услугами личного ассистента за пределами студии и туров, и то — домработница уже имела удовольствие застать их на диване в абсолютно голом виде.
— Закажи ей завтрак! — откликнулся Фредди. — Позавтракаем и поедем, — добавил он уже тише, а потом снова переключился на Брайана. — Пойдем в душ? — он сгреб Мэя в охапку. — Приведем твои кудряшки в порядок, пока Миса не застала тебя прямо в моей постели, — прошептал он тихо в непослушные спиральки, под которыми где-то там пряталось ухо. Нет, она бы никому не сказала — японцы вообще мало распространялись насчет личной жизни — своей или чужой. Просто обоим было спокойнее, когда их связь не вылезала наружу там, где ее можно было осторожно прикрыть очень крепкой мужской дружбой. В Фиби Меркьюри был уверен. В собственных техниках, которые могли заметить что-то такое — тоже. Родж и Дикки не стали бы копать яму Queen, им ни к чему очередные судебные разбирательства с прессой.
— Когда вернемся, я хочу несколько дней в твоем доме, — заявил Фред. — Чтобы без японских антикварных магазинов и Фиби за стенкой. Только вдвоем.
Благо, что Мэй умел приготовить что-то простое — в студенческие времена только он и стоял у плиты, в то время как Фредди был совершенно беспомощен во всем, что касалось готовки.

— На тебе тоже будет только японское кимоно. Или вообще ничего, — Фредди кокетливо поиграл бровями, представляя себе Брайана в кимоно из настоящего тонкого шелка с росписью цветами, восхитительно прохладного, струящегося до самых пят и переливающегося под светом люстр или солнца. Мэю с его утонченностью и изящным телосложением очень шли все эти красивые вещи, как шли белые наряды с обилием ткани и плиссировки в далеких семидесятых.
Сзади открывался потрясающий вид — Меркьюри чуть помедлил, любуясь стройными бледными бедрами, прищурился, про себя думая, что Брай все время прячет эту красоту под тканью брюк, и фанаты, если бы однажды увидели эти длинные ноги, не прикрытые тканью, совершенно точно потеряли бы сон. Фредди неторопливо зарулил в ванную комнату вслед за Мэем, чтобы обнаружить его возле зеркала, явно расстроенного. Кудряшки вообще доставляли ему кучу хлопот. Фред помнил время, когда Брай отчаянно пытался бороться со структурой собственных волос, выпрямляя их и лишая мир удовольствия видеть эти прекрасные завитки. К счастью, выпрямлять их всякий раз было до того запарно, что Мэй вскоре бросил это кощунственное дело, и Фредди изредка игриво дергал за торчащую кудряшку, не в силах удержаться; руки так и тянулись.
Вот и сейчас. Меркьюри скользнул за спину Брайана и с удовольствием погрузил пальцы в пышную копну, растрепанную после сна, но от этого не менее очаровательную. Мэй выглядел так после яростных лондонских ветров, когда им еще надо было ходить по улицам не потому что хотелось прогуляться, а ради экономии — во время безденежья даже на автобусах особенно не накатаешься.
— Чемодан в твоем номере, дорогуша. Вообще-то, тут есть что-то для волос, — Фредди открыл зеркальную дверцу шкафчика. Как водилось в дорогих отелях, в ванной комнате был предусмотрен полный набор качественной косметики. Гели для душа, шампуни, маски для лица, гель для волос, принадлежности для ухода за зубами… Меркьюри вытянул тюбик с каким-то навороченным японским средством для волос.
— Не уверен, что это то, что тебе нужно, но ты всегда можешь сходить за своими баночками, — он поцеловал Брайана в худое плечо и шагнул в душевую кабинку.
Брай был похож на ласкового кота. Фредди перебрал напитывающиеся влагой кудряшки и заскользил ладонями по спине, не отказывая себе в удовольствии трогать. Гель для душа приятно пах чем-то цитрусовым, и Меркьюри медленно водил губкой по груди любовника, по ключицам и плечам.
— Ты собираешься саботировать мой налет на магазины? — шутливо поинтересовался он. Да, Брайан вряд ли получал удовольствие от шоппинга. Особенно от шоппинга в Японии, где он по популярности перегнал даже Роджера, от которого были без ума все девчонки не только в Англии, но и по всему миру. Фредди уже представлял себе, как молоденькие продавщицы будут просить у них автографы и во все глаза рассматривать мэевские кудряшки, не смея не то что прикасаться — подходить слишком близко. Фреду вообще нравилось, что японцы в своей любви к дисциплине не устраивали давку и не рвались растащить своих кумиров на кусочки.
Добавив немного местного шампуня на руки, Фред скользнул ими в кудряшки. Несмотря на всю любовь публики к нему, он искренне считал, что большинство поклонниц Брайана его возненавидело бы, узнав, что он может так просто трогать эти волосы.
Фиби, тем временем, дождался заказанного завтрака. Европейские фруктовые салаты, японский омлет и бесконечные соленья, которые так любили местные. Кофе он варил собственноручно, зная, что им всем понадобится побольше сил, чтобы выдержать фредово магазинное буйство. То, что босс будет планомерно мести с прилавков все красивое и пригодное к дому, Фиби не сомневался. А дом был большим — та площадь, что он видел, давала простор воображению. Которого у Меркьюри было не отнять. Фиби надеялся только на то, что Фред оставит место и для других предметов, которые он захочет купить на аукционах.

– Половину? А ты не слишком уверен в себе, дорогуша? – добродушно проурчал Фредди, который был полон решимости купить все, что ему понравится, и при этом будет вписываться в обстановку Гарден Лодж. Он с удовольствием обставил бы весь дом только японскими вещами, но прекрасно знал, что мебели в стиле Людовика XIV тоже должно остаться место. И стеклянным шкафам с витринами, куда можно спрятать самые ценные сокровища, при этом оставив их на виду. Чем Меркьюри намеревался забить дом до отказа, так это японской техникой. Он знал, что японская техника одна из лучших в мире, и собирался закупить телевизоры и пылесосы, проигрыватели и холодильники. Кухню он собирался комплектовать исключительно из японских штуковин. Может быть, даже рабочую столешницу – в обсутройстве кухонь японцы определенно знали толк, Фред собирался изучить и местную кухню в номере, в которой Фиби готовил завтрак, чтобы лишний раз убедиться, что ему тоже такую надо.
Поцелуи Брайана, правда, сметали из головы мысли о технике – потом придется вспоминать о ней заново. Фредди отдавался любви с искренним удовольствием, прикрывал глаза, жался к намыленному телу и подставлялся под касания. То ли Мэй наловчился обращаться с гитарой и теперь безошибочно угадывал особенно чувствительные струны на теле Фреда, то ли он просто был таким невероятно чувственным, но его пальцы действовали чертовски соблазнительно – еще немного, и Меркьюри мог бы даже допустить мысль о том, чтобы потратить один день в Японии исключительно на одну любовь.
Желание заиметь себе все самые потрясающие японские вещи перевешивало.
– Фиби всегда старается, – не без гордости заметил Фредди, помогая Мэю вымыть шампунь из кудряшек. – Эй, что за скорбные вздохи, дорогой? Сходи за своими баночками, расчеши свои кудряшки как следует, – Меркьюри тихо усмехнулся и поцеловал Брайана в плечо. Он знал, что любовнику важно держать волосы в порядке. Справиться с буйством кудряшек Мэю помогала армия всяких хитрых штук для волос, и Фред на его месте давно бы психанул и просто постригся, но Брай не сдавался. Перестав выпрямлять волосы (ужасно, ужасное время!), он научился с ними ладить. Волосы отвечали любовью: неистово вились, были густыми и красивыми. Фред и толпа фанатов Брайана их обожали.
– Если Миса еще не пришла, ты сможешь улизнуть из номера, а потом сделать вид, что только что пришел, – предложил Фредди, который вовсе не хотел, чтобы Мэй весь день нервно приглаживал волосы и волновался по поводу того, что выглядит не так, как ему хотелось бы.
Она еще не пришла – Фиби не стучал в комнату, предупреждая, и Меркьюри был спокоен. Он снял с крючка халат и с удовольствием завернулся в него, чувствуя, как мягкая ткань впитывает капли влаги. Это были не кимоно, но какие-то особенные японские халаты, которые ощущались… по-японски. И даже не из-за вышитых иероглифов на кармашке, просто они были невероятно удобными. А японцы как никто знали толк в удобстве. От лестниц, по которым было легко подниматься, и до автоматизированных штуковин в кухне, которые Фиби уже должен был сполна оценить – он любил готовить, и любил готовить для Фреда, но облегчение работы всегда принималось на ура. В последнее время Меркьюри все чаще задумывался о личном поваре – такой обязательно понадобится ему в Гарден Лодж, не заставлять же Фиби все время стоять у плиты! 
Оставив еще один мягкий поцелуй на губах Брайана, Меркьюри прошел в спальню, а потом выглянул в дверь:
– Миса уже здесь?
– Еще нет, Фред! – откликнулся Фиби с кухни, где, обнаружив невероятно острый фигурный нож для фруктов, развлекался, нарезая яблоки красивыми кусочками. – Скоро будет.
– Ее нет, – сообщил Фредди, обернувщись к Брайану. – Если пробежишь быстро, тебя вообще никто не увидит. Даже Фиби, – шепотом сообщил он, хотя скрывать от Фиби связь с Мэем было бесполезно и глупо – тот, во-первых, и так все знал, а во-вторых, при необходимости мог прикрыть. Если бы в тот день он был в доме Брайана, несчастная домработница сохранила бы свои нервы целыми…