Long Live Rock 'n' Roll |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Long Live Rock 'n' Roll » Альтернатива » Fit for a king.
*В самый раз для короля (англ.)
Кто: Фредди и Брайан
Когда: давным-давно
Где: условное средневековое царство-государство
Кратко: о том, что короли тоже люди. О том, как может любить человек, повенчанный с собственной страной, и о том, как сложно разрываться между долгом, короной и слабостями.
Ни в коем случае не претендуем на историческую достоверность, все создано исключительно атмосферы ради.
День медленно катился к закату. Неожиданно туманный, но теплый вечер окутывал королевский дворец со всех сторон. За окном еще допевали свои серенады невидимые из-за густых деревьев птицы, слуги в полголоса обсуждали что-то, занимаясь лошадьми, а несколько придворных дам по-прежнему прогуливались по дорожкам - хотели показать только что пошитые платья всем, кому только возможно. Это был очередной ничем не примечательный день в жизни королевского двора.
Брайан отошел от окна, вздохнул и зажег первые свечи, наблюдая за тем, как они разгораются и гонят прочь неприятные, неуютные сумерки. Оглядев комнату, молодой лорд наконец снял с себя верхнюю одежду, оставшись в сорочке, сел в кресло и прикрыл глаза, прижавшись затылком к спинке. От ужина он отказался, сославшись на сильную головную боль, хотя его слуга - немолодой Генри, присматривавший за Брайаном с малых лет, сразу все понял и, согласно кивнув на просьбу не беспокоить, все равно отправился сразу на кухню. В детстве Мэй делал так часто, только поводы были другими: болел живот или не хотелось есть. Когда ты маленький, и у тебя невероятно заботливые родители, то можно делать это бесконечно. Мальчика обожали и растили из него настоящего лорда - наследника поместья и фамилии. Теперь же этот самый наследник прохлаждался во дворце, вел праздную жизнь вместо того, чтобы помогать уже постаревшему отцу. Королю ведь не отказывают! И когда тот любезно выделил Брайану личные покои, то все были безумно рады. Теперь Мэй-младший мог найти себе красивую и богатую невесту, стать ближе к королю и, возможно, занять какой-нибудь пост. С его-то умом! Но так считали родители. Сам Брайан не понимал, за какие заслуги теперь жил здесь.
Пообещав себе, что завтра обязательно найдет возможность провести время со своим любимым конем, Мэй вновь взглянул в окно и понял, что сумерек практически не было. Темнота опустилась так быстро, что он даже не успел заметить. Обычно свечи были занятием Генри, но Брайан так и не научился отдавать приказы и истерить по каждому поводу, если слуги не оказывалось рядом. Для него мужчина был больше, чем просто тот, кто одевал по утрам, раздевал вечером и кланялся, учтиво называя своим лордом. Формальности. Генри был для Брайана словно родной дядя или дедушка.
Напевая себе под нос мелодию, услышанную на вчерашнем балу, Мэй принялся зажигать свечи по комнате и вдруг услышал очень тихий стук в дверь.
- Можешь войти, я жду тебя, - ожидая, что увидит своего помощника даже с самым скудным ужином, ответил Брайан, но вместо этого в дверях появилась молодая девушка с запиской в руках.
Опустив взгляд, она поклонилась лорду и передала послание Брайану, не говоря ни слова.
- Это мне? От кого? - Мэй силился представить, кому же он понадобился в этом дворце, ведь провел он здесь всего ничего и не успел даже завести полезных связей, за исключением парочки болтливых (и очень услужливых) юношей.
- Велено было передать это вам, лорд, - негромко отозвалась служанка.
На ее слова Брайан улыбнулся, взял пару монет из шкатулки и сунул в ладони, взамен получив тысячу и одну благодарность и обещание хранить все тайны, какие только лорд пожелает. А вот и полезные знакомства. Впрочем, сейчас Брайана намного больше интересовала переданная посылка. Он встал поближе к свечам и быстро развернул маленький листок бумаги, на котором размашистым почерком было сказано явиться в королевские покои через пару часов. В королевские. Покои. Но зачем? Неужели над ним так шутили? Но и врагов Брайан тоже не успел приобрести, поэтому оставалась лишь одна пульсирующая в голове мысль: что делать?..
Вариантов у него не было. И если король хотел видеть Мэя, то, конечно, это должно было произойти. Два часа Брайан не находил себе места. Он подходил к зеркалу, он вывел Генри, который действительно пришел с ужином, а ушел со словами, что мальчишку в детстве плохо воспитывали, он бесконечно поправлял свои кудри (которым, кстати, сильно позавидовали придворные дамы, носившие парики). Брайан даже уснуть пробовал! Но ничего не выходило, оставалось как-то пережить минуты, остававшиеся до встречи. Примерив свой костюм полностью, молодой человек яростно бросил верхнюю часть на кровать и решил отправиться к королю одетым "по-домашнему", кажется, так гласили здешние негласные правила. Было очень страшно. Закралась даже мысль о том, что Брайан так плох, что ему решили объявить о его же возвращении в поместье. Но зачем это делать лично королю?
- Вот же черт, - в последний раз остановившись у своего стола и перечитав записку, Мэй судорожно выдохнул и, тряхнув кудрями, все же отправился в королевские покои.
Каждый день при дворе — это неизменная суматоха. Череда лордов, министров, просьб и указов с перерывами на отдых и короткие прогулки в обществе кого-нибудь из высокопоставленных чиновников— король Фредерик не сидел без дела, и к концу дня обычно чувствовал себя совершенно выжатым даже для того, чтобы закатить любимое им вечернее веселье с выпивкой, шутами и танцами. Радость доставляли коты, которым разрешалось иногда запрыгивать на королевские колени, пока тот царственно восседал на троне, а самой любимой кошке, Далиле, позволялось даже ночевать в королевской спальне — своим громким мурчанием она создавала уют и настраивала на спокойный лад.
На сегодняшний вечер у короля были планы. Нередко он проводил остаток дня с одним из друзей, устроившись в небольшой личной гостиной за бокалом вина, а иногда собирал узкий круг доверенных лиц, которые своими разговорами развлекали Его Величество до самой ночи. Была и игра на клавесине — король недурно играл и самолично — и игра на арфах, которой владели некоторые дамы при дворе. Король любил музыку — она ласкала слух и успокаивала сердце, вечно мятущееся, беспокойное и на сей момент до отвратительного пустое. У короля, конечно, были увлечения — служа собственной стране, он так и не смог побороть некоторые слабости и запереть собственное желание простого людского счастья на замок. Увлечения, правда, были короткими. Он выбирал себе фаворитов, заприметив их на бесконечных пирах, опираясь на собственную чуйку и предпочтения во внешности; это были и мужчины, и женщины, и молодые юноши, и люди постарше — ограничивать себя было бы глупо. Было по молодости время, когда он даже думал, что выбрал себе будущую жену — Мэри Остин была молода, прекрасна, и понимала его как никто другой. Их союз продолжался ровно до тех пор, пока сердце короля не было украдено вновь — и женитьба отложилась, хотя кольцо не было забрано обратно — Мэри носила его на цепочке, храня подарок короля как воспоминание об их любви. Возможно, король мог бы и закрыть глаза на собственные похождения (и уж, конечно, это могла бы сделать Мэри), однако разбивать ее сердце вновь и вновь он не желал.
Брайана Мэя, сына герцога Камберлендского, король заприметил, как это обычно бывало, на одном из пиров. Непослушная (но явно тщательно уложенная) копна кудрявых волос и ореховые глаза, немного беспокойные, выдавали в нем трогательного новичка в хитросплетении королевского двора — лорд, призванный к своему королю, еще не успел освоиться в этом змеином клубке вражды, заговоров и сплетен. Не замечал он и как строили ему глазки придворные дамы, кокетничая, пытаясь произвести впечатление и — кто знает — даже создать в будущем союз на зависть всем. Лорд был хорошо воспитан, обладал тем самым аристократизмом, который выдавал в нем отпрыска старинного дворянского рода, и держался с невозмутимым спокойствием. А еще лорд любил смотреть на звезды — узнав об этом, король распорядился доставить к нему в покои набор карт звездного неба и некоторые труды греческих астрономов с безупречными по своему мастерству зарисовками и чертежами. По какой причине лорд Мэй удостоился отдельных личных покоев, не понимал никто — король не делился своими мыслями даже с близкими друзьями, даже с Мэри, которая, несмотря ни на что, продолжала быть рядом и выполнять роль его поддержки и помощницы — на традицию брать на эту роль мужчин король наплевал с высокой колокольни, своенравно решив, что хотя бы собственный круг он будет формировать без оглядки на старые правила.
Итак, на сегодняшний вечер у короля были планы познакомиться с лордом поближе. Его личные комнаты, целая череда помещений, были закрыты для всех, кто приходил по делам государства — министров и советников король принимал в кабинете — и в своих покоях предпочитал видеть лишь тех, кого приглашал сам. Людей, с которыми он был готов разделить приятный вечер, а то и ночь — правда, в последние несколько месяцев спальня пустовала, и король просыпался на шелковых простынях просторного ложа в полном одиночестве.
К приходу лорда была приготовлена маленькая гостиная. Вино, закуски, немного вяленых фруктов, привезенных из-за моря, сладости, нежнейший сыр — и полное отсутствие слуг, которые ожидали распоряжений своего короля за высокими резными дверьми. Стража, предупрежденная о приходе гостя, гостеприимно распахнула двери перед Брайаном, и один из них указал на небольшую дверь, ведущую из большой гостиной в маленькую.
— Вам туда, милорд. Его Величество уже ожидает вас,— добавил он, давая понять, что сопровождать Мэя никто не будет — вопреки обычаям, гостей оставляли в роскошной гостиной, и король либо выходил к ним самолично, либо, если гость был особо ожидаем, ему разрешалось пройти в более личные комнаты самому.
У Брайана вспотели ладони. Такое случалось очень редко, обычно молодой человек не нервничал по пустякам, старался воспитывать в себе выносливость и устойчивость к подобного рода ситуациям. Так учили родители, а он с радостью впитывал ценные знания. Однако сейчас происходило что-то из ряда вон выходящее - ему принесли записку от самого короля с очень загадочным предложением. Он, конечно, имел предположения на счет того, зачем правитель хотел встречи, но пока отметал все непристойные (и пристойные тоже, пожалуй) мысли. Сначала Мэй и вовсе подумал о том, что ему дадут какую-нибудь должность, тогда он бы смог порадовать отца! Но вряд ли в личных покоях вечерами говорили о должностях и серьезных вещах вроде дел королевства. К тому же в этом самом королевстве и без него, молодого и неопытного лорда, все было прекрасно. Оно процветало, ведь Фредерика действительно ценили, любили и уважали.
Надо обязательно сказать об этом королю, - подумал Брайан и кивнул страже, которая объявила о том, что ему придется теперь самому следовать дальше. Но разве так было правильно? Разве его не должны были сопровождать и буквально передать в руки короля, чтобы не возникало домыслов и вопросов? Похоже, Мэю еще нужно было много его узнать.
Я обязан поблагодарить его за карты и книги, - еще одна внезапная, но очень своевременная мысль, посетившая Брайана.
Волнуясь, он облизал губы и поправил на себе сорочку, и без того сидевшую идеально. Стоило взять с собой в руки хоть что-нибудь, чтобы занять пальцы, теперь перебирающие ткань рукава. Почему он так сильно переживает? Вряд ли король задумал какую-то плохую шутку или что-то подобное. Да и наказания Брайан еще не успел заслужить. По правде говоря, он пока и вовсе не проявлял себя, разве что парой заумных бесед с придворными. Дамы лишь поулыбались его размышлениям о звездах и предпочли более легких собеседников, а те юноши, которые согласились вступить в ненавязчивый спор, теперь и стали новыми знакомыми здесь. Но эта уверенность в собственной невиновности никак не спасала от всевозможных домыслов, ведь короли и королевы никогда не были предсказуемыми.
В личных покоях короля находилось много ценных вещей, молодой человек чувствовал себя неловко среди всех этих предметов роскоши, он хоть и вырос в благородном семействе, но вряд ли его можно было сопоставить с родом правителей. Оставшись в одиночестве, Брайан огляделся, все еще не решаясь пройти дальше и мысленно прося у Фредерика хоть одну минуту, чтобы собраться духом. Это было большой честью, но что предполагало такое расположение?..
Задумчиво он обвел пальцем узор на изящной вазе, вероятно, их привезли королю в дар издалека, потому что таких рисунков Мэй раньше не видел. Красиво, даже слишком. Побоявшись что-нибудь испортить из-за своей иногда проявляющейся неловкости, Брайан убрал руку и наконец взглянул на дверь, в которую ему предстояло войти. Нельзя, ни в коем случае нельзя заставлять короля ждать. Глубоко вдохнув, он все же прошел дальше, в ту гостиную, где уже наверняка все было готово. Но что все?
Мэй почувствовал себя еще более странно. Будто попал туда, куда не должен был никогда в жизни. И это несмотря на отцовские надежды и мечты. Стоило ли рассказывать обо всем герцогу? Судя по яствам, заботливо расставленным на столе, – вряд ли.
- Мой король, - Брайан склонился перед Фредериком, не смея даже поднять на него взгляд. Слишком опасно. Он все еще находился в неведении, хотя закравшиеся ранее предположения теперь обретали вполне ясные очертания.
- Я получил послание и… спасибо за оказанную мне честь, - он замолк, ожидая реакции на свои слова, незаметно для короля морщась – кажется, ему все же удалось испортить те несколько слов, которые едва сложились в предложение по пути сюда.
Поведение человека в общей гостиной в некотором роде определяло его поведение с королем. Король любил контролировать все, что происходит вокруг, поэтому лорд Мэй, разумеется, не остался в полном одиночестве в большой комнате, обставленной заморскими дарами и ценными побрякушками, к которым Фредерик имел слабость еще с юношества. Дверь, затейливо резная, была не только красивой. Там, среди этих деревянных завитушек, король приказал сделать крошечный «глазок», закрывающийся деревянной крышкой со стороны маленькой гостиной, чтобы иметь возможность наблюдать за своими гостями, пока они пребывают в полной уверенности, что их никто не видит. В самом деле, замок был напичкан тайными дверями, незаметными ходами, комнатами, в которые мог попасть только тот, кто точно знает их расположение… Эти лабиринты приводили короля в восторг — и он с удовольствием перемещался по замку незамеченным, пользуясь всеми лазейками и иной раз возникая совершенно неожиданно в какой-нибудь части своего дворца.
Сейчас, прильнув к двери, король наблюдал. Лорд Мэй был… скромным. До странности скромным — многие попадали ко двору после родительского дома и считали, что им должен покориться весь мир. Брайан явно не считал так — более того, он не совсем понимал, почему этот самый мир проявляет к нему благосклонность, и закономерно нервничал. Не то чтобы это было неоправданно — король славился своим непростым, непредсказуемым характером — но Фредерик невольно усмехнулся, глядя на то, как лорд Мэй собирается с духом перед тем, как двинуться к двери, и комкает в пальцах тонкое кружево манжеты, словно нашкодивший подросток. Удивительно, но даже в таком состоянии он казался… одухотворенным? Словно витающим в своих звездах, к которым имел слабость. Фредерик и сам просматривал те карты, которые отправил лорду Мэю. Они были интересными — но в звездах он все равно понимал мало, предпочитая обеими ногами крепко стоять на земле и зорко следить за всем, что происходит вокруг.
К тому моменту, когда Брайан, набравшись смелости, появился в маленькой гостиной, король уже стоял поодаль, облаченный в тяжелую пурпурную бархатную накидку, сорочку и простые брюки — домашний вид располагал к откровениям, а еще слегка спускал его с недосягаемых для простых смертных высот к своим придворным. Правда, для лорда Мэя он, похоже, все равно оставался слишком ослепительным даже для того, чтобы просто поднять глаза. Фредерик неторопливо приблизился к Брайану и протянул ему руку — они соблюдали все эти ненужные здесь формальности вроде поцелуя перстня на королевском пальце, но король понимал, что сейчас так будет легче — и показывал свое расположение еще и таким образом. Лорд Мэй не был обучен иному обхождению с королем, и некоторые вольности, дозволенные в маленькой гостиной, ему еще предстояло узнать.
— Встань, — мягко скомандовал Фредерик. — Здесь можно не падать на колени, лорд Мэй. Прошу, располагайся, — он прошел по гостиной, а потом неторопливо опустился в кресло и взял заранее открытую бутылку вина, чтобы самолично разлить его по бокалам и всем собой показать, что действующие за этими дверями правила приличия в личных покоях короля не действуют. — Мне интересно послушать твои мысли о том, что ты здесь делаешь, — голос звучал негромко, даже успокаивающе, словно мурчание большого кота: король был в хорошем расположении и предвкушал интересную беседу. — Предположи.
Похожие вопросы он задавал всем, кто впервые появлялся в маленькой гостиной. Ответы были самые разные, от рассудительных и умных до абсурдных и смешных — особенно амбициозные, прочувствовав, что язык развязан, предполагали, что король желает обсудить с ними тайные дела страны, а кто-то полагал, что ему одиноко — и отчасти это правда было так. В последнее время король чувствовал себя особенно одиноким, и теперь желал это одиночество скрасить, лелея надежду, что понравится этому молодому кучерявому лорду не по праву короля, а просто как Фредерик, без титулов и регалий.
Брайан не посмел поднять взгляда на короля до тех пор, пока тот не поднес ему руку. Молодой человек учтиво коснулся губами перстня и только после этого посмотрел на Фредерика. Тот выглядел... слишком спокойно? Он был одет совсем не так, как обычно видел его лорд Мэй, да и казался сейчас совсем другим. Будто бы и не король вовсе, а обычный человек был сейчас в этой гостиной. Если бы еще забыть о том, что они все еще в королевских покоях.
Еще более богатое убранство комнаты по-прежнему не привлекало Брайану. Все это нравилось глазу, оно прекрасно смотрелось, но не представляло никакой ценности. Может быть, его все же собирались отпустить домой? Возможно, Фредерик нашел более подходящую кандидатуру, а Брайана вместе с его картами и непонятными, слишком сложными книгами решено было отправить в фамильное поместье. Тем лучше! Он, конечно, не был заложником замка, но не решался надолго покидать его, чтобы никто не заметил отсутствия нового члена королевского двора. Так странно было рассуждать о себе как о том, кто с недавних пор приблизился к Фредерику сразу на несколько шагов, в отличие от всей семьи.
Вино, невиданные доселе закуски, мягкие кресла, потрескивание свечей - все это явно не предполагало серьезных разговоров о делах государства. Что ж, Брайан позволил себе немного расслабиться. Он совершенно не хотел становиться никем слишком важным и уж точно не имел желания советовать и думать о том, как сделать жизнь королевства лучше. Значит, речь пойдет не об этом. Одна его растаявшая версия обнажила другую, более тревожную и будоражащую сознание. Спешить с вопросами не стоило, но уверенность в правоте возрастала с каждой минутой, проведенной рядом с королем. С удивительно притягательным королем. Глаза Фредерика поблескивали, выдавая в его владельце неслабый интерес к происходящему. Он действительно так хотел видеть Мэя?..
- Спасибо, - молодой лорд кивнул на приглашение, но сел не сразу. Переминаясь с ноги на ногу, он огляделся по сторонам, будто бы что-то ему сейчас угрожало, но все же решил, что лучше поддаться такой внезапной милости короля.
Да только вот вопрос поставил Брайана в тупик. Он отвел глаза, теперь задумчиво смотря на пламя свечи и даже забываясь ненадолго. Рассказать Фредерику обо всем, что он себе успел надумать? Это будет звучать слишком глупо. Брайан дернул уголками губ и тихо вздохнул, понимая, что совершенно не умеет врать. Но и говорить с королем так, будто тот был близким родственником... вряд ли это хорошая идея.
- Я не знаю, зачем я здесь, - честно признался лорд Мэй и, слегка нахмурившись, продолжил: - Дела государства не моего ума дело. Я люблю звезды, немного философию. Нахватался от своего учителя иностранных слов и даже могу их применить. Но как устроено государство и как поступить лучше... Нет.
Он говорил немного путано, боялся выглядеть смешным или слишком серьезным. А вдруг Фредерик выбрал его, чтобы просто хорошо провести время? Чтобы Брайан развлекал его беседой о тех самых созвездиях, возможно, показал бы что-то на небе. Но вряд ли король увлекался подобными вещами.
- Возможно, вы позвали меня для того, чтобы скрасить ваш вечер. Но ведь для этого есть те, кто умеет петь, танцевать, рассказывать что-то, - пожав плечами, Мэй впервые поднял голову, не боясь реакции короля, но ощутил такую неловкость, словно сделал что-то недопустимое.
Здесь можно не падать на колени, Брайан. Запомни хотя бы это, - уколов самого себя, лорд вновь принялся перебирать пальцами тонкую ткань, чтобы хоть как-то успокоить себя и занять чем-то.
Машинально он облизал губы, больно прикусил нижнюю, чтобы прийти в себя, и заговорил снова:
- Не подумайте, я очень рад этому визиту. От кого бы я узнал, например, про чудесную коллекцию ваз, - неопределенно махнув рукой на вход, за которым располагалась другая гостиная, Брайан улыбнулся, явно намекая на то, что при дворе разговоры идут уж точно не о чем-то высоком. - Но я действительно не понимаю, почему вы выбрали меня для этого прекрасного вечера. Во мне нет ничего особенного, мой король.
Он не врал, не набивал себе цену и не преувеличивал. Это очень хотелось объяснить Фредерику, но Мэй решил, что оправдываться он не будет. пока сам не натворит чего-нибудь страшного.
Теперь, когда Брайан замолчал, он хотел получить ответ лишь на один свой вопрос: таких ли слов ожидал от него король?..
Мэй напоминал королю детеныша лисы, которого тот подобрал еще в юношестве во время охоты и выходил во дворце. Лисенок, окрепнув, удрал обратно в лес, но до того момента любопытно и немного боязливо оглядывал место, в котором очутился; взгляд Брайана был сейчас точно таким же. Он даже немного не вписывался в обстановку королевского двора: слишком возвышенный для того, чтобы идти по головам, и не добивающийся любой ценой милостей от короля, он очень выделялся среди других. Фредерик всю свою жизнь был в окружении людей, которые хотели от него подарков, земель и титулов, и Мэй словно ярко светился среди них тем, что кто-то при дворе назвал «неамбициозностью». Было ли это плохо для лорда Мэя с точки зрения его карьеры при дворе в качестве советника или министра? Определенно. Было ли это хорошо с точки зрения его «карьеры» в делах более личных? Несомненно. Король не мог посвящать все свое время думам о нерешенных государственных вопросах. Он хотел обыкновенных вечеров, которые могут позволить себе люди после напряженного дня. Хотел уюта, тепла и разговорах о чем угодно, но только не о бесконечных письмах, указах и проблемах на границах.
— Здесь не говорят о делах государства. И я не собираюсь спрашивать у тебя советов о моих указах, — пожал плечами король, которому дворцовые прихвостни и без лишних просьб советовали постоянно, пытаясь перещеголять друг друга в нужности королю и в ценности своего мнения. Сейчас стоило показать лорду, что он здесь вовсе не как подчиненный короля, а скорее как его… друг. Или приятный собеседник, который имеет все шансы стать еще ближе. По поводу последнего Фредерик, признаться, немного сомневался: за время, проведенное во дворце, Брайан Мэй не был замечен ни в каких любовных связях ни с мужчинами, и с женщинами. Где-то король слышал, что витающие среди звезд философы обыкновенно не заинтересованы в плотских удовольствиях, однако Мэй слишком нравился, чтобы не проверить.
— Пей, — король мягко сунул в руку Брайану кубок с вином. Гостю необходимо было расслабиться. Пока Фредерик чувствовал себя в обществе лорда как король, а желал чувствовать обычным человеком.
— Эти вазы, — начал король, сделав несколько глотков из кубка. — Были присланы в качестве дара императором очень далекой страны, — продолжил он. — Далекой и загадочной, но очень красивой, если верить описаниям путешественников. Тебе они понравились? Эта страна хранит множество загадок, и туда почти невозможно попасть. Один из секретов кроется в тех самых вазах. Фарфор, — пояснил Фредерик. — Он как белое золото, легок, пластичен и безупречен настолько, что кажется ненастоящим. Никто не может разгадать, с помощью каких волшебных ритуалов в далекой стране получаются настолько совершенные вещи. Мне нравится обладать ими. Совершенство — это в самый раз для короля, как ты думаешь? Когда я вижу кого-то или что-то, что обладает совершенством, я немедленно хочу это, — продолжил он, поболтал в кубке вино и сделал еще пару глотков, показывая своими действиями пример и Брайану. — Расслабься. Веди себя как дома, — голос короля приобрел мягкий, бархатистый тембр, успокаивающий и доверительный. — Я хочу услышать от тебя впечатления от двора, и можешь не стесняться в выражениях. Ты впервые оказался в таком змеином гнезде, — Фредерик дернул уголком рта. Он прекрасно знал, что собой представляет орава аристократов, которые пытаются выдать своих дочерей за человека побогаче и познатнее, а дамы — окрутить того, кем потом можно будет хвастаться перед подругами и словить завистливые взгляды. Король все это видел — наблюдал с того самого момента, как отец начал позволять ему присутствовать рядом с собой на пирах — и наблюдал как за бесконечной пьесой.
Кажется, он должен был стать кем-то другим. Не советником, не правой рукой и даже не приближенным в вопросах государственных дел. Что ж, это очень радовало. Брайан не желал брать на себя такую ответственность. Король явно знал лучше, что делать с войсками, как вести переговоры и распоряжаться деньгами в казне.
Но тогда кем? Другом? Неужели из всего двора нельзя было выбрать человека, который стал бы другом? Того, кто давно находится здесь, осведомлен о нравах, об обычаях королевства и характерах пребывающих во дворце. Почему именно он? Но по глазам короля было понятно - это не дружба. Они не всегда будут встречаться здесь, в этой гостиной и обсуждать отвлеченные темы, смеяться над шутками и делиться сокровенным. Последнее, возможно, но... не здесь. Ближе.
Вопреки наставлениям отца, воспитанию и прочим условностям, лорд Мэй не был девственником. Он, конечно же, улучил удобный момент и оказался в объятиях молоденькой кухарки, которая оказалась не такой уж неопытной и приятно порадовала молодого человека. А после была графиня старше лет на пять, которая присмотрела сына своего знакомого и приехала к ним на ужин, кажется, только для этого. Брайан не был против, хотя и не мог похвастаться какими-то глубокими познаниями и богатым опытом. Его это действительно интересовало очень мало. Куда больше он любил проводить вечера, перечитывая любимые книги и рассматривая карты звездного неба. Он делал выводы, записывал все, бережно скреплял и надеялся, что когда-нибудь закончит довольно масштабный труд, который должен был пригодиться астрономам.
- Спасибо, я... - он хотел было раскланяться в благодарности королю, но вместо этого замолчал.
Фредерик менялся на глазах, становясь похожим на кота. Другое определение подыскать было очень сложно. Лорд вспомнил черного кота, жившего в их поместье. Большой и очень своенравный, он даже хозяину дома давал понять, что место того очень шаткое. Улыбнувшись такому сравнению, Брайан опустил глаза в кубок и совершенно забыл про то, что нужно, наверное, что-то сказать. Вино оказалось очень вкусным, но Мэй отложил все комплименты, ведь король начал рассказывать о далекой стране. Путешествия манили молодого лорда. Он знал, что не сможет попасть никуда, кроме, пожалуй, соседних. А отец утверждал, что ему и вовсе это не нужно, ведь куда важнее были домашние дела. Брайан должен был стать наследником фамилии, а значит, и всего, что имели Мэи. Но душа его никогда не оставалась спокойной. Звезды, далекие королевства, философские размышления - это то, для чего, казалось, он был рожден.
- Когда я вижу кого-то или что-то, что обладает совершенством, я немедленно хочу это.
Подняв взгляд на Фредерика, Брайан наконец понял, о чем он говорит. Тонко, не нарушая границ и соблюдая все правила. Но разве Брайан мог хоть на мгновение представить, что совершенство - это он сам? Длинный и немного неуклюжий, вечно путающийся в своих ногах с непонятно откуда взявшейся копной кудрей, он всегда отличался от сверстников - тех детей, которых привозили в их дом, чтобы познакомиться и завести дружбу. Сейчас его будто бы с кем-то путали!
- Если я скажу что-нибудь не то, то разве не окажусь завтра на виселице? - Брайан и сам не ожидал, что скажет это, но вино оказалось очень хорошим и подействовало мгновенно, расслабив его и слегка развязав язык. Он откинулся на спинку кресла и продолжил: - Я могу повторить то, что уже сказал: правда не понимаю, почему я. Иногда чувствую себя немного лишним, особенно когда все собираются вместе, начинают говорить о предстоящих праздненствах, о том, с кем теперь вот тот граф. А не вот с той ли дамой? А дамы и вовсе помешаны на слухах. К черту звезды! Зачем им знать о созвездиях, когда намного интереснее услышать от кого-то "у короля появился новый фаворит!" Нет, не фаворитка, она ведь уже была в прошлый раз. Какая грязь!
Вспылив, он резко встал с кресла, забыв, что находится в покоях самого короля, отошел на два шага и остановился, нервно сглатывая. Какая большая ошибка. Перед ним как раз оказалась одна из ваз той коллекции из фарфора. Взяв на себя смелость, Брайан коснулся пальцами хрупкой стенки, расписанной непонятными символами. Очень захотелось узнать, что они значат, однако прежде Мэй обязан был принести извинения за такие выпады.
- Простите меня. Я не должен был... А она и вправду прекрасна, - он стоял спиной к Фредерику и поспешил это исправить, - если нужно, то я могу уйти.
В его руках еще оставался кубок с вином. Последовал примеру короля, Мэй поболтал напиток, но пить не решился, ожидая любой реакции на свои действия.
Если по дороге в королевские покои лорд Мэй терялся в догадках, для чего Фредерик пригласил его в свои личные комнаты, то сейчас в ореховых глазах мелькнуло понимание (к счастью для короля, не обрамленное ужасом). Брайан был новичком при дворе, но он уже должен был понимать, что королю не отказывают ни в чем. И уж тем более не отвергают его в делах столь интимных, хотя Фредерик, пожалуй, предпочел бы быть отвергнутым, чем понимать, что расположение продиктовано лишь статусом. Его не волновало бы это в случае желания удовлетворить собственную похоть единственной ночью, но на лорда Мэя планы были более… обширные. Слишком непохожий на других, оказавшихся при дворе, Брайан казался именно тем, кто мог бы дать королю долгожданный покой в своих объятиях, долгие разговоры и ощущение того простого счастья, которое некоторые дамы при дворе искали в сундуках с сокровищами и ярдах тонкого шелка. Мэй не обладал тягой к сплетням и выглядел как тот, кому неинтересно делиться своими подвигами в королевской постели со всем двором — были у короля и такие любовники, которые потом рассказывали всем, что именно он делал прошлой ночью в личных комнатах короля — лорд Прентер отправился обратно в фамильное поместье несколькими годами ранее именно по этой причине.
Фредерик не перебивал пламенную речь. Он с интересом смотрел на лорда, изредка делал глотки пряного, насыщенного вина из кубка и слушал все, что накипело у его гостя за это его недолгое пребывание во дворце. Вероятно, Брайан ожидал, приехав ко двору, общество более образованное, более заинтересованное в науках и более… развитое? Нет, он ошибался. Светская жизнь строилась на запутанной и до мерзости липкой паутине из слухов и заговоров, опираясь на столпы группировок, которые жаждали заполучить особенное расположение короля. Наверное, молодой Мэй был ужасно разочарован — он явно не мог найти свое место в этом хитросплетении дворцовых интриг, и поэтому Фредерик определил это место за него.
Проследив за тем, как лорд вскочил с кресла, король мягко прищурился. Темпераментный. И этот темперамент тщательно прятался за буйством кудряшек, вежливостью и самообладанием — вино вытащило его наружу, явив, как подозревал Фредерик, еще даже не во всей красе. Весьма любопытно и… волнующе. Король неторопливо поднялся с кресла, прошел к лорду и остановился совсем близко, совершенно не заботясь о принятой этикетом дистанции. В королевских покоях существовал свой этикет — и он не предусматривал быть на расстоянии от людей, к которым Его Величеству хотелось быть ближе.
— Я ведь сам попросил тебя рассказать, что ты думаешь, — спокойно отозвался он. — Ты разочарован? Королевский двор — это словно поле боя, только бои тут ведутся не сталью, а острыми словами и — изредка — ядами. Местные дамы не пожелают слушать о звездах, зато они захотят послушать о твоем богатстве. Блеск драгоценных камней им приятнее, чем мерцание звезд на ночном небе, — добавил Фредерик. — Однако я не просто так послал тебе те карты и книги. Надеюсь, что в наши последующие встречи ты расскажешь мне что-нибудь о созвездиях, — держа в одной руке кубок с вином, другой рукой король мягко поймал ладонь Брайана, которой тот обводил иероглифы на тонкой фарфоровой стенке, взял его палец и провел подушечкой по соседнему иероглифу сам, изящно выписанному безупречно черной глазурью. — Здесь написано «Судьба заставит нас встретиться за тысячу миль», — он провел пальцем лорда по остальным иероглифам, убегающим тонкой дорожкой черточек вниз, к основанию вазы. — Ты веришь в судьбу, Брайан? — темные глаза лукаво поблескивали. — Мудрецы говорят, что каждая встреча не случайна и предопределена заранее. Некоторые даже склонны полагать, что это звезды заведуют нашими судьбами, — Фредерик выпустил ладонь Мэя из своих пальцев и аккуратно коснулся бока его изящного кубка своим, чтобы сделать еще несколько глотков. Стоя так близко к лорду, король мог чувствовать тонкий аромат от его волос — чего-то травяного, немного ягодного, сладковатого. О да, ему нравилось. Нравилось с каждой минутой все больше, однако торопить события он не собирался. Брайан едва освоился (освоился ли?) в замке, явно был ошарашен интересом короля к своей скромной персоне, и теперь только начинал понимать, какую роль отвел ему Фредерик в своем окружении. Еще ни разу король не чувствовал, чтобы выбранный им человек не пылал желанием сделать своему правителю хорошо — он чаял надежду, что все любовники искренне хотели его в постели — но неизменно был осторожен, не желая принуждать в таком тонком деле.
Король поступил так, как не должен был. Его бы стоило выгнать и заставить подумать над своим поведением, однако получилось иначе. Именно сейчас Брайан понял, что для него этот вечер особенный. Это не он делал выбор, за него уже все сделали, и теперь дело оставалось за малым - принять положение дел. Перед ним находился король Фредерик, и ему вряд ли хоть кто-то когда-то отказывал. Так происходило с любым, кто занимал высокий пост. Он же был главным во всем своем королевстве... мог бы лорд Мэй не согласиться? Мог ли высказать свое мнение? Да, наверное, мог, но тогда путь ко двору для него был бы закрыт.
Не страшно - так думал Брайан, лишь бы остаться верным себе и своим принципам. Семья переживет возвращение сына, зато тогда он сможет заняться делом отца, хоть оно и не будет тем, чего Брайан желает на самом деле. Но ведь... король понравился Брайану Мэю. Он не казался злым интриганом, желающим споить и затащить в постель, он не выпытывал последних дворцовых сплетен и не заставлял Брайана с порога клясться в верности. Осторожно и мягко, как подобало настоящему мудрому правителю.
Красивые глаза смотрели так многообещающе, что им хотелось доверять. Что же в нем было особенного? Мэй никак не мог уловить этого. Что-то едва заметное, ускользающее от внимания... что-то, без чего король не был бы им. Лорд Мэй вздрогнул, когда его руки коснулась рука Фредерика - он знал перевод этих символов, и Брайан поистине восхитился. Вопросы, которые захотелось задать, десятком родились в голове, но он продолжал молчать, внимательно слушая все, что ему скажут.
- Звезды ведь не живые, - откликнулся он и посмотрел на кусочек неба, видневшийся из окна, - но мудрецы в чем-то правы, ведь там, наверху еще очень много необъяснимого. Я хотел бы знать о небе больше, - мечтательно произнес он и дернул уголками губ в попытке улыбнуться. - Я верю в то, что мы можем изменить судьбу и не должны покорно принимать все то, что случается. Ведь можно и встретиться... если очень захотеть.
Намек или всего лишь ответ, лишенный двусмысленности - Брайан не знал и сам. Он задумался и вряд ли сейчас стал бы флиртовать с королем, да и не представлял, зачем ему нужно это. Все еще смутно оценивая свою роль для Фредерика, Мэй обеспокоенно взглянул на него, ответил на жест с кубком и допил оставшееся. Вино действительно было очень хорошим.
- Я готов рассказывать о созвездиях вечно, лишь бы меня слушали, - не став больше пресмыкаться и расшаркиваться, молодой лорд вдруг выпрямился, в два шага оказался у стола, отставив кубок, а после подошел к окну, мягко поманив за собой короля.
- Подойдите, Ваше Величество, прошу вас.
Когда Мэй обнаруживал звезды на ясном небе, он не мог остановиться и вновь превратиться в рассудительного взрослого мужчину. Радовался, словно ребенок, тому, что наконец-то нарисованное днем ранее созвездие сошлось, а недостающую звезду стало хорошо видно. Вот бы измерить их! Из чего они были сотворены?..
- Смотрите, - указав вправо, Брайан обвел длинным пальцем небольшой участок неба, - вот эти звезды, их видно особенно хорошо.
Он взял на себя смелость, правда, немного помедлив перед этим, и направил руку короля, уложив свою ладонь на его, и обвел контуры созвездия.
- Большая Медведица. Древнее созвездие из семи самых ярких звезд. И очень похоже на обычный ковш из кухни. Вон там ручка, - "проведя" пальцем Фредерика по небу, закончил Брайан.
Он опомнился не сразу, но свою руку от короля убрал. Первым желанием было опустить глаза в пол, но, кажется, здесь все происходило как-то иначе. Неформально? Но насколько?..
Я должен буду стать вашим любовником? - вопрос застрял в горле, и лорд не стал задавать его.
Он не должен, но сделает это. Влечение к девушкам не мешало ему наслаждаться всеми людьми и восхищаться их красотой. Здесь, при дворе красота была излишне напудренной, с высокими прическами и одеждой по последней моде. Однако Фредерик казался сейчас настоящим, без этого флера женственности или мужественности, созданных искусственно. Он был как неизученное созвездие, призывно блистающее на небе. Новое, только-только появившееся для Брайана.
Лорд Мэй знал о небе многое — в тех старых книгах и картах, которые великодушно послал ему король, было множество схем, сведений и выводов о звездах и луне, но ему все равно было мало. Брайан вел себя точно как те мудрецы, которые вечно штудировали что-то в королевской библиотеке — Фредерик в свое время занимался там со своим учителем, который тоже постоянно что-то читал, изучал и даже писал, пытаясь добраться до сути вещей. Сам он не мог похвастаться такой усидчивостью, как лорд Мэй или все эти ученые, да и читать не любил, предпочитая чтению занятия музыкой, но слушать ему нравилось. На слова лорда он улыбнулся одобрительно: люди, верующие в судьбу, казались ему на редкость безынициативными и скучными. Они плыли по течению, словно потерявший управление корабль, представляя, будто все уже предрешено за них, и незачем бороться — Фредерик приходил в искреннее негодование, слыша такое от собственных придворных, и буквально кипел яростью, если кто-то из командующих имел неосторожность ляпнуть что-то подобное. Лорд Мэй, хоть и казался тихим и где-то даже застенчивым, таковым на самом деле не был — просто оробеть при дворе и, тем более, при короле в личной беседе казалось вполне естественным. При этом гость личных покоев, похоже, потихоньку принимал на себя роль собеседника на этот вечер и осваивался в необычной для себя компании. Фредерик наблюдал за этим с интересом, про себя понимая, как нелегко справиться с королевским протоколом и вести себя с правителем так, будто разговариваешь с обычным человеком. Лорд Мэй оправдывал ожидания — и даже больше. Кто рискнул бы поманить за собой короля, словно собачку, к окну?
Загадочная россыпь звезд на темном небе складывалась в рисунки-созвездия, король это знал. И знал их названия, и даже мог бы ориентироваться по ним в темноте, заблудившись в незнакомых землях — но Брайан знал несравнимо больше. Фредерик опрокинул в себя остатки вина в бокале, оставил его на столе и прошел к окну, выглядывая с любопытством и выхватывая взглядом то, о чем ему говорили — Большая Медведица мягко сияла на темно-синем безоблачном полотне, и король мягко прищурился, когда лорд его же собственной рукой показал ему контуры.
— Почему она Медведица, если больше похожа на ковш? — поинтересовался король, оторвавшись от звезд и взглянув на Мэя. Название созвездий всегда были для него загадками. Почему «Рак», если это скопление звезд вовсе не похоже на рака? А кто увидел кентавра в созвездии Стрельца? И где там, на небе, прекрасная леди, которая прячется под Девой и выглядит просто как расплывчатая кучка звезд? Вопросов было больше, чем ответов — и ответы эти не были известны никому. Древние изучали звезды, умели ориентироваться по ним в дороге и определять стороны света, но почему они светятся и почему расположены на небе именно так — все это оставалось загадками.
— У меня есть еще книги о небе, — король осторожно обнял своего гостя за плечо и провел обратно на диван, чтобы сесть на этот раз рядом с ним, не спеша высвобождать гостя из своих рук и скрадывая расстояние. — Я пошлю их тебе. Расскажи мне, почему звезды. Ты мог бы увлечься охотой или заинтересоваться ювелирным делом, или вовсе не думать о такой ерунде, упав в роскошь собственной семьи и наслаждаясь жизнью, — Фредерик нехотя убрал руку от лорда и вновь неторопливо наполнил бокалы. Вечер тянулся медленно и томно, требовать сегодня от Брайана всего, что он мог бы получить просто по праву короля, Фредерик не собирался: ухаживания он желал растянуть на некоторое время, чтобы Мэй привык. Чтобы шел в королевские покои как на желанную встречу, а не как подданный, который вынужден слушать приказ. Это всегда была тонкая грань: удержать собственного фаворита в определенных рамках, но при этом получить человека, готового на все. Помнится, лорд Прентер прокололся как раз на этом, потеряв всякий страх и уважение к своему королю. При этом Брайан не казался ему тем, кто будет позволять себе лишнее на людях — афишировать собственные предпочтения Фредерик не собирался, хотя после Пола по дворцу то и дело расползались грязные слухи.
Король задавал вопросы, от которых хотелось улыбаться. Он был сейчас будто наивным мальчиком, пока еще принцем, который даже не подозревал, какая судьба ему уготована. Значит, Фредерик был, на самом деле, совсем другим? Почему его все боялись? Вот же он, живой, настоящий, не похожий на того, кто может убивать одним лишь словом. Так странно. Брайан смотрел и не мог насмотреться. Получается, что все это время он видел перед собой другого короля. А этого совсем не знал. А еще он был так заинтересован звездами... или пара вопросов уже означала недюжинный интерес? В случае с лордом Мэем - да. При дворе действительно не было ни одного увлеченного человека. Ничем! Они готовы были грызть друг друга за сплетни и слухи, особенно те, которые доставались из грязного белья. Порой даже в прямом смысле этого слова.
- Спасибо, вы очень добры ко мне, - запоздало ответил Брайан, теряясь и усаживаясь на диван вслед за Фредериком. - В следующий раз я покажу вам еще созвездия. Они все необыкновенно красивые. И обязательно расскажу про названия! - в глазах Мэя зажегся тот самый огонек - он обожал говорить о небе.
Но вот следующий вопрос короля заставил лорда задуматься. Почему так случилось? Он и сам не знал. Родители никогда не препятствовали получению образования, лишь поощряли это. Нанятые учителя оказывались не самодурами, а весьма умными людьми, но вот дела, которыми занимался отец, были чужды Брайану. Куда интереснее было слушать тех, кто обучал письму и языку...
Сидеть так близко было очень непривычно. Он будто кол проглотил и не мог сдвинуться с места, но вновь налитое вино и истинное расположение короля не могли не подействовать. Брайан понемногу расслабился, хотя и боялся хоть как-то коснуться Его Величества. Даже кончиком пальца. В конце концов, это ему было все можно, а лорд всего лишь один из многих. Такие мысли посетили Мэя еще в самом начале вечера, но, конечно, застряли где-то далеко, не выражаясь полноценным вопросом. Вряд ли подобные колкости понравились бы Фредерику. Да и хотел ли знать об этом сам Брайан Мэй?
- Мне не нужно то, чем обладает моя семья. Это принадлежит отцу, а не мне. Пожалуй, из всех благ я бы оставил своего коня и небольшую комнату в нашем доме. Даже не свою, мне очень нравится спальня для гостей с тремя окнами. Оттуда лучше видно звезды, - зачем-то он поделился этим с королем, уткнулся носом в кубок с вином и отпил самую малость. - Нет, мне действительно не нужны фамильные драгоценности и регалии. Кажется, я прожил бы хорошую жизнь и не будучи лордом.
Зря, наверное, зря он это сказал. Такие мысли уже пугали его отца, мать грустно вздыхала и иногда причитала тихо, что все принадлежащее семье Мэев растащат после их смерти.
- Когда я был маленьким и болел, то под утро решил выйти и найти маму. Няня уснула в кресле и не слышала моих шагов. Я подошел к окну, где уже брезжил рассвет... а на небе одиноко светила звезда. Теперь ее называют утренней. Мне стало ее жалко, ведь она там совсем одна. После я иногда вставал под утро сам и говорил с ней, даже если не видел. А уже потом заинтересовался и другими.
Отвлекшись от рассказа, Брайан нахмурился, покрутил в руке кубок и несмело поднял глаза на короля, ожидая его реакции. Теперь-то она точно могла бы быть непредсказуемой. Ему и так хватало странных людей при дворе, а тут еще Брайан Мэй, лорд - звездочет, которого так неосмотрительно выбрали себе в "друзья".
- Простите, это, наверное, было лишним.
Лорд захотел сменить положение, но его немного повело, и пришлось схватиться за первое, что попалось - руку короля. Замерев на мгновение, Брайан даже представил крики Фредерика, который вещал бы о все позволяющих себе подданных и гнал его из этой уютной гостиной взашей. О, вот это был бы многодневный повод для сплетен!
- Я... ох, я случайно, - отставив вино, он теперь и вовсе не знал, куда деться. - Вряд ли с такими манерами из меня получится хороший... друг, да? - на конце фразы Мэй запнулся, не зная, какое слово будет более правильным.
Зато одно знал точно - сам бы он очень хотел прийти сюда снова. Такого тепла лорд не видывал в последнее время даже дома.
Брайан больше походил на ученого, чем на землевладельца. Фредерик искренне уважал ученых, отводя им удобные комнаты во дворце и позволяя заниматься науками — порой они придумывали неплохие штуковины, способные облегчить жизнь, и умели поддерживать беседу умную и глубокую. Должно быть, Гарольд Мэй был в ужасе от крамольных речей своего сына и со дня на день ждал его обратно — обычно такие не задерживались при дворе, их «съедали» более наглые придворные и ушлые новенькие и в конце концов вытесняли обратно в свое поместье. Впрочем, никто не расстраивался: и Брайан не расстроился бы тоже, успев разочароваться в дворцовой жизни и заглянув за кулисы пышных обедов и громких приемов. Но ведь и в родовом гнезде ему тоже пришлось бы заниматься нелюбимым делом, верно? Гарольд, насколько знал его король, обладал твердой силой воли и большим старанием, прикладывая силы для того, чтобы его земли процветали.
— Но ведь все, что останется после смерти твоего отца, перейдет к тебе. У него немалые земли, и он хорошо управляется с ними. Не говоря уже о том, что ваше семейное поместье одно из самых крупных в королевстве, а род один из древнейших. Твой долг как сына сохранить свое наследие, а потом передать его дальше, — мягко отозвался король. — Быть может, это не будет так утомительно и сложно, как ты представляешь: чтобы управлять всем имуществом, можно взять человека с опытом для помощи. Тебе останется лишь вникнуть в дела, — он чуть повел плечом, про себя подумав, что стоит выделить лорду человека для обучения всему необходимому, чтобы тот представлял себе, с чем придется столкнуться в будущем. Впрочем, о будущем король думать не хотел, надеясь задержать возле себя Брайана на подольше: что-то подсказывало ему, что Мэй, выбившись в фавориты, и сам не пожелает оставлять двор. Нужно было дать ему лишь причину, по которой он захотел бы остаться.
— Иногда я видел ту звезду, — Фредерик вспомнил ночи после пиров, когда на кровати лежало прикрытое простынями тело очередного увлечения, а ему не спалось под утро — та звезда светила прямо в окно, и все остальные звезды меркли рядом с ней. — Под утро, когда… — Брайана качнуло, он повернулся как-то неловко, и прикосновение длинных пальцев к руке тут же сменилось почти ужасом — касаться короля явно казалось ему чем-то вроде преступления, за которым непременно последует наказание. Да, там, за пределами личных покоев, король был неприкосновенным — дозволялось лишь поцеловать протянутую руку или, в случае с дамами, принять руку короля, когда он желал потанцевать, но здесь все было совершенно иначе. Фредерик мягко поймал ладонь, которую Брайан, похоже, готов был отгрызть в своем раскаянии, и совершенно естественным жестом уложил ее на собственную грудь, буквально заставляя дотронуться, ощутить сквозь тонкую ткань сорочки тепло тела и почувствовать мерные удары сердца где-то в глубине грудной клетки. Темные глаза мягко блеснули в свете свечей, пока их владелец удерживал руку своего гостя на себе.
— Здесь не работают правила приличия, Брайан. Короля здесь можно трогать, — негромко проурчал он, разглядывая лицо Мэя и цепляя его взгляд. — И для этого не нужно разрешение, но если тебе будет так легче, то я разрешаю, — он опустил ладонь Брайана чуть ниже, под солнечное сплетение, и осторожно отпустил ее, наблюдая за реакцией. Он, конечно, не был первым, кто пугался прикосновений, оставаясь заложником дворцового этикета даже после некоторого количества вина — за такие выходки при всех можно было огрести как следует и даже быть отосланным от двора. И Фредерик всякий раз наслаждался, наблюдая, как с его гостей здесь спадает весь этот тесный морок чопорной приличности, как они начинают воспринимать его как обычного человека, и как образ короля для них начинает быть двойственным: король в личных покоях и король на троне. С королем на троне следовало держаться так, чтобы никто не догадался, что ты вхож в близкий круг; с королем в личных покоях стоило быть тем, кто отметает всю царственную шелуху и становится к Фредерику… не к Фредерику даже — к Фредди — ближе.
Все стало ясно с первых же слов короля и уж тем более от его смелого движения. Брайану показалось привычным то, как король кладет на себя чужую ладонь, как почти сладко урчит, так похожий сейчас на кота. Неужели до него здесь было так много людей? Кто еще? Мужчины, женщины... Наверное, разных возрастов и положения, но непременно прекрасные. У Фредерика был хороший вкус, однако лорд Мэй по-прежнему не понимал, что в нем особенного. Недооценивал себя? Очевидный вариант. И даже задумывался об этом иногда, но продолжал искать недостатки. Лучше бы думал о том, как потратить родительские деньги. Например, преподнести какой-нибудь прекрасной даме дорогой подарок или сшить себе такие одежды, в которых он покажется при дворе, и все разом позавидуют. Но зачем? Ни дамы, ни одежды, ни драгоценности были не нужны Брайану. Куда более важными он считал книги, карты звездного неба и свои собственные размышления, записанные на бумагу. И хотел поделиться этим теперь с королем, который неожиданно стал не просто приятным собеседником, но еще и заинтересовался.
- К таким правилам мне еще нужно привыкнуть, - произнес лорд совсем тихо и вернулся рукой, все еще накрытой ладонью Фредерика, влево, останавливаясь и впрямь чувствуя биение сердца.
Именно в этот момент Мэй понял, что этот самый король - обычный человек, отличающийся лишь положением, скованный в рамки и, возможно, не желающий их, но вынужденный покоряться. Перед ним падали на колени, его молили о пощаде, это он мог помочь или уничтожить одним кивком, но сейчас, здесь, в этой маленькой гостиной он был не Фредериком. Не тем, кто блистал на балах, в своей мантии и кубком вина.
- Это трудно - быть королем? - вырвалось у Брайана, он поднял глаза на мужчину, но просить прощения не стал, понимая, что сейчас ему дозволено больше. Может быть, еще больше. Но пойти дальше сегодня он не решился бы.
Едва сдержавшись, он не стал продолжать. А ведь действительно не смог бы никогда взвалить на себя такую ответственность. Да, никуда бы не делся, тем более, если бы был единственным наследником трона или старшим сыном. Но даже не представлял, каково это. Корона ведь не могла не давить. Столько всего знать и уметь - должен, соблюдать обычаи и традиции - должен, издавать правильные, справедливые законы - должен. Нравиться людям тоже! А Брайан не желал брать в управление один-единственный дом и заниматься поддержанием отцовских земель. Он намеренно проигнорировал слова короля и даже порадовался бы помощи, чтобы самому касаться дел лишь косвенно и не давать себя разорить. Лорд Мэй был мечтателем.
Ему вдруг захотелось забраться ладонью, теперь свободной от руки короля, под тонкую ткань и ощутить тепло его тела. Еще отчетливее. Никогда еще он не замечал в себе тяги к мужчинам и не находил их привлекательными. Не хотел их. Он видел рабочих, обнаженных до пояса, друзей, с которым плавал в реке недалеко от дома. Но сейчас желания Брайана были вполне однозначными и не дающими выбора. Он забылся до такой степени, что и сам не заметил, как осуществил задуманное, однако когда блинные пальцы огладили сосок, Мэй остановился и, решив больше не пугаться каждого своего действия, лишь мягко убрал руку, осторожно и будто бы невзначай проводя по запястью Фредерика.
- Мне кажется, что эта ночь - сон, - тихо произнес он наконец после нескольких минут молчания и улыбнулся, вспоминая о том, что совсем скоро снова будет видно утреннюю звезду. Стоило дождаться этого момента вместе с собеседником, но не сообщать до последнего. - Ведь я уже думал, что при дворе мне никогда не будет уютно. И не находил себе места... спасибо, что нашли его за меня.
Не сарказм и не плохая шутка, скорее, чистосердечное признание, которого было не избежать рано или поздно. Он действительно был благодарен, ведь во всем замке находился лишь один человек - слуга Брайана, с которым можно было поговорить. Конечно, Генри не грезил о звездах, но всегда слушал и даже отвечал что-то, и неизменно это согревало сердце лорда.
- Вряд ли вы потребовали бы моего согласия, и это правило нерушимо даже здесь, я уверен, но... это согласие было бы у вас, - Мэй ощущал себя так, словно признавался в любви. Хотя откуда ему знать, ведь никогда еще такое не происходило в жизни Брайана. Неужели за всю свою, пусть и не очень долгую жизнь лорд Мэй никого не любил? Внезапная и несвоевременная догадка, в которой, правда, он бы уже не признался.
— Мне не с чем сравнить, дорогуша, — улыбнулся Фредерик. Вопрос звучал так наивно-искренне, что он и впрямь задумался: а трудно ли? Его всю жизнь готовили к трону, вбивая в голову манеры, науки и умение мыслить «по-королевски». Сколько он помнил себя, столько следовал дворцовому протоколу. С детства ему говорили о том, что он станет королем, когда отец отойдет в мир иной, и нужно старательно учиться, тщательно вникать в государственные дела и набирать побольше мудрости у старших, чтобы стать достойным приемником на троне. Не то чтобы Фредерик не хотел. Он даже не задумывался о том, что у него мог бы быть выбор, потому что его никто не спрашивал. Он с удовольствием стал бы, например, музыкантом — игра на клавесине доставляла ему удовольствие, а песенки, напетые во время игры, кажется, искренне нравились и учителям, и прислуге, и придворным — хотя в словах последних едва ли можно было быть уверенным. Кто скажет своему королю, что он плохо поет, рискую навлечь на себя его гнев? Да это и не было важно. Его судьба была предрешена, как и судьба его придворных: мужчины должны были вступить в наследство и управлять своими имениями, а леди — удачно выйти замуж за одного из этих мужчин и оставить наследников. И так по кругу, пока поколения сменяются поколениями.
— Адски трудно, я полагаю, — к этому моменту ладонь Брайана легко соскользнула с груди, и король мягко поймал длинные пальцы, чтобы придержать их на несколько секунд в своих и только потом отпустить. — Порой мне кажется, что жить было бы проще, родись я сыном пастуха. А иногда я смотрю на всех этих ублюдков в Совете и понимаю, что кроме меня некому держать их в узде, — Фредерик неопределенно повел плечом, не желая вспоминать подробности этих частенько неприятных разговоров. «Ублюдки из Совета» вечно советовали не то. Король порой злился так, что по залу с грохотом летали тарелки — об этом по дворцу ходили легенды. В свои покои в такие дни Фредерик возвращался раздраконенный, пышущий яростью и желанием лишить кого-нибудь головы, наливал себе вина и подолгу расслаблялся в личных комнатах, лениво наглаживая мурчащую Далилу — в основном в одиночестве, не желая срываться на друзьях или тех, кто в тот момент делил с ним постель. Прислуга, стража и фавориты прекрасно знали, какое настроение в этот момент у короля — и в такие «опасные» вечера предпочитала не связываться. Еще она хорошо знала, что стоит вести себя незаметно, когда у Фредерика гости — и сейчас можно было не беспокоиться, что кто-то помешает неторопливой беседе.
На слова лорда король улыбнулся — Брайан, наконец нащупав под броней статуса и тонкого хлопка живого человека с бьющимся сердцем, а не холодный сплав решительности и недосягаемости, верно почувствовал его желание услышать согласие.
— Это место… Имеет свои минусы, — аккуратно откликнулся Фредерик. — Ты ведь понимаешь? Стоит кому-то задержаться в личных покоях короля на ночь — и по дворцу расползаются слухи. Плевать, что там происходило. Никто не спросит у тебя напрямую, но будь готов к сплетням за спиной, — добавил он. — Впрочем, ты не тот человек, которого можно напугать сплетнями, верно? — поинтересовался король, протянул руку и отвел от лба Мэя непослушную кудрявую прядь таким же естественным жестом, каким совсем недавно укладывал ладонь Брайана себе на грудь. Лорд не успел обзавестись друзьями во дворце — ему было неинтересно сплетничать и ухаживать за дамами, игры вроде пинания небольшого кожаного мяча палками, очевидно, не слишком привлекали, охота ради развлечения явно казалась то ли слишком бестолковой, то ли слишком жестокой, и ждать одобрения ему было не от кого — кроме, конечно, короля. Разумеется, Фредериком двигали и эгоистичные мотивы — Мэй был слишком привлекательным, чтобы просто оставить это кучерявое чудо на съедение придворным.
— Для близких я Фредди, — помолчав, сообщил король. Он склонил голову чуть набок, разглядывая пышные кудряшки, которые буквально светились в неровном свете свечей и добавил тихо, низко и почти урчаще, не скрывая заигрывающих интонаций:
— Тебе говорили, что ты красивый, лорд Мэй?
Король никогда не льстил — ему было незачем. Зато он никогда не сдерживал себя, когда можно было выразить свое восхищение кому-то — особенно своему будущему фавориту, с которым планировал страстные ночи и томные, тягуче-ласковые вечера.
Да, лорд действительно не был тем, кого пугали сплетни и слухи. Он предпочитал не участвовать в подобном и не давал поводов. За то недолгое время при дворе Мэй понял, что неинтересен местным обсуждателям последних новостей, особенно из спальни короля. Почему, черт возьми, это было так увлекательно? Король был волен спать с кем угодно, но неужели каждый грезил попасть в его объятия? Наверное, их манили деньги, но и сам Фредерик был хорош собой - последнее Брайан заметил лишь сейчас, находясь очень близко и нарушая все возможные правила. Впрочем, если они здесь не действовали, то вел он себя вполне прилично и даже, наверное, стеснительно. Не мог поверить, что никто не залезал на короля уже после получаса такого вот близкого знакомства. Может быть, этот вечер стал проверкой на прочность? Но лорда это ничуть не обидело бы. Фредерику... да, теперь Фредди, стоило проверять тех, с кем он ложился в одну кровать. Это так странно звучало.
Еще вчера Брайан даже не допустил бы мысли о том, что окажется рядом с мужчиной и станет думать о его руках и губах. Не просто с мужчиной. С королем. Сегодня же он сидел на маленьком диванчике и рассуждал про себя о возможности быть фаворитом. Не видел для себя ни единой выгоды: ему не нужны были титулы, дорогие подарки, особый почет, привилегии или что-то еще. При дворе его не особенно замечали, но Мэя это устраивало. Он дни и ночи напролет занимался картами звездного неба и читал книги - что могло быть лучше? Ну да, Генри говорил еще что-то о милых дамах, с которыми неплохо было бы познакомиться. Однако король смог опередить всех.
- Я не боюсь того, что происходит у меня за спиной. Возможно, меня испугает лишь кинжал, воткнутый в спину, - лорд улыбнулся и даже не дрогнул, когда король протянул к нему руку, прикрыв глаза и ощущая странное тепло, разливающееся по телу. - А должны были?..
Будто очнувшись, Брайан вдруг поймал руку короля и опустил на нее взгляд, обводя большим пальцем дорогой перстень, завороженно наблюдая, как камень переливается в свете свечей и едва заметно меняет цвет. В нем будто загорался огонь и тут же погасал - так бывало со звездами и самой Луной, если смотреть дольше, чем могли глаза.
- Я никогда не считал себя красивым. Так говорила мне только мама, наверное, но ее мотивы понятны, а вот другие... Нет. Если мне говорит об этом сам король, то стоит прислушаться? - он вдруг неожиданно для себя перешел на шепот и склонился к руке Фредерика, касаясь губами выше перстня - впервые позволяя себе такое, но отчего-то теперь делая это без страха.
Их молчание нельзя было назвать гнетущим. Что-то густое, но еле уловимое повисло между мужчинами - Брайан физически ощущал, что что-то обязательно должно случиться. Волнующее, от чего сердце билось в груди как сумасшедшее. Он никогда не делал ничего подобного ни с одной дамой, даже с теми, кто сам проявлял к нему интерес. Они влекли, но слишком уж первобытно. Здесь же... лорд Мэй не мог объяснить словами, чем он хотел сам. То ли продолжить, то ли наконец уйти в свою комнату и разобраться с мыслями. Но без разрешения короля такое вряд ли произошло бы, к тому же тело реагировало весьма необычно и просило не заканчивать. Что он терял? Уже в королевских покоях, и Фредерик расположен к нему как никогда.
Попробуй, ну же, - сознание подначивало и не давало ни малейшего шанса на отступление.
Сделать следующий шаг было подобно смертному приговору, который уже привели в исполнение. А что если его оттолкнут? Но зачем же тогда король позвал его сюда? Не подумает ли он, что Брайан, на самом деле, еще один желающий получить от правителя что-нибудь ценное?
Огладив косточку большого пальца Фредди, Мэй поднял голову и скользнул по запястью, никак не в силах заставить себя, перебороть, понять, что он здесь особый гость, и никто не прогонит прочь.
- Эти слова самые ценные, что я слышал в своей жизни, - он вдруг продолжил, судорожно сглотнул и понял, что возбуждение дало о себе знать. - Спасибо, Фредди.
Как было отбросить мысли о том, что перед ним не король? Как воспринять его так, словно это самый обычный человек? Возможно, с титулом, возможно, даже без. Но вот имя вдруг приятно легло на язык, его захотелось повторить снова, однако Брайан позорно медлил.
В правление Фредерика кинжалов в спину еще не случалось — придворная игра была гораздо тоньше, коварнее и злее, чем холодная острая сталь, которая, по крайней мере, была честной и прямой в своей беспощадности. Здесь уничтожали словами и слухами, а поражение было для некоторых, особенно честолюбивых, хуже смерти, когда им приходилось покидать двор и возвращаться в свое родовое гнездо. После пышности пиров и количества людей вокруг во дворце поместье казалось пустым, заброшенным, а физиономии слуг набивали оскомину в первый же месяц. Особо слабые духом спивались, кто-то трусливо выходил в окно с чердака, а некоторые так и мучились, пытаясь приспособиться, устраивая свои небольшие приемы для друзей и стараясь занять себя так, чтобы не вспоминать прошлую жизнь. Фредерик знал о каждом, кто после отлучения от двора отдал богу душу — по своему желанию или от тоски — но нисколько не жалел их. Его придворные должны были быть сильными, с толстым панцирем и умением отбивать удары. Да, он ставил лорда Мэя под прицел сейчас своим вниманием, но, глядя в поблескивающие в свете свечей умные глаза, король угадывал достаточную силу духа, чтобы Брайан мог не просто не испугаться, а еще и ответить всем так, как они того заслуживают. Это не означало, что он будет брошен на съедение — с завтрашнего утра за ним будут приглядывать особенно внимательно, чтобы от короля не укрылось ни одно грубое слово, брошенное в адрес его фаворита.
— Мне стоит говорить тебе об этом каждый день, — Фредерик улыбнулся на плавное движение и прикосновение губ к коже. Брайан быстро понял, что от него хотят, и постепенно влился в общее настроение, созданное здесь королем. Он, однако, не следовал невысказанным приказам — просто тянулся навстречу ласке, которую Фредерик был готов ему дать, и выглядел при этом хоть и несмело, но вполне естественно, словно он уже когда-то пробовал с мужчинами. Этот вопрос вертелся на языке, но король не спешил. Он обязательно узнает о Брайане Мэе все, что ему хочется, нужно просто проявить терпение.
— Впрочем, взгляды наших леди должны говорить сами за себя. Неужели ты не замечал, как они на тебя смотрят? — поинтересовался Фредерик, предполагая, впрочем, что его лорд просто слишком витал в облаках (или, точнее, в чистом звездном небе), чтобы распознать однозначные знаки внимания. Удивительно, что по дворцу еще не ползли слухи о том, что Мэю не интересны женщины…
Губы, скользящие по коже, давали понять, что Брайан далеко не девственник, а «домашнее» имя короля слетело с языка так мягко и ласково, что Фредерик тут же отмел свои планы по поводу того, что сегодня ничего не будет. Он не знал, стоит ли прямо сегодня показывать Мэю королевскую спальню и все возможности королевского ложа, но точно не хотел оставить без внимания эти теплые прикосновения.
Ладонь, ничем не удерживаемая, плавно скользнула на гладко выбритый подбородок Брайана, чтобы аккуратно придержать его. Несколько секунд король разглядывал лицо, подавшись к нему ближе. Выдающийся нос, тонкие губы, выразительные глаза и обрамляющие все это великолепие трогательные кудряшки (за которыми лорд Мэй, без сомнения, очень ухаживал и старался сделать так, чтобы они вели себя прилично)— Брайан выглядел как романтическое видение из древних баллад. Фредди любовался им открыто и бесстыдно, взглядом вновь давая понять, что находит своего гостя красивым. И только после этого он еще больше подался вперед, чтобы коснуться тонких губ своими. Сначала едва-едва, поверхностным поцелуем проверяя реакцию, а потом настойчивее, пробуя на вкус и смакуя момент соприкосновения. Наверное, можно было закончить просто легким поцелуем, но король просто не смог оторваться: сказалась жажда ласки и влечение, которое, едва сдерживаемое в рамках приличий, не давало воле собраться в кулак и оставить губы лорда в покое. Фредерик целовал, пока хватало в легких воздуха — и отстраниться его заставила не сдержанность, а необходимость вдохнуть. В груди гулко стучало сердце (интересно, Брайан тоже его слышит?), а темные глаза блестели еще сильнее. Брайан ощущался привкусом вина на языке, и король, заглядывая в его глаза пытливым взглядом, подумал о том, что не ошибся в своем выборе.
На вопрос короля лорд Мэй отрицательно покачал головой. Он не замечал или не хотел этого. И вправду не понимал, зачем нужно отвешивать кому-то комплименты по поводу внешности. Разве это так важно? Почему бы не похвалить за пытливый ум, правильные рассуждения, достижения в области науки или искусства? Все это было так тонко, так красиво и так сильно возбуждало интерес! По правде говоря, и возбуждало тоже немного. Брайан очень любил умных людей и был благодарен своей семье за то, что никогда не подавляли интереса к науке. Да-да, он помнил отцовские указания, даже угрозы: погрязнет в науке - лишится всего. Но это мало трогало молодого лорда. Разве что теперь, когда сам король обмолвился, что это действительно важно, Брайан прислушался. И то лишь отчасти, не собираясь прямо сейчас бросаться в изучение отцовских дел да еще руководить этим и быть полноправным членом семейства. Он никогда им не был и предпочитал оставаться немного в стороне. Другие увлечения, более спокойные, более мирные привлекали Мэя-младшего.
При дворе ничего не изменилось. Лишь стало немного хуже. Скучное алчное общество, которому нужны были грязные сплетни и подробности. Каждый жаждал занять место под солнцем, будто от этого зависла жизнь! Неужели нельзя было бросить эту гонку и наконец-то обратить внимание на себя?! И на что, что важны тебе лишь наряды и несметные королевские богатства... как это паршиво. Казалось таким до сегодняшнего дня. А сейчас, здесь, рядом с королем Брайан и вовсе перестал думать об остальных придворных. Теперь все они померкли вместе со своими злыми языками. Он решил, что попробует разобраться со всем после. Расставить все в своей кудрявой голове по полочкам и научиться наращивать броню, которая, несомненно, еще потребуется, лишь только одному стоит узнать об их связи с Фредериком.
Поцелуй короля стал неожиданным. Лорд Мэй не предполагал, что вечер может закончиться именно так, но не был против. Тишина, прерываемая тихим треском свечей и слышными где-то вдалеке звуками музыки - придворные развлекались как могли, полумрак, тяжелое дыхание обоих и вино, кружившее голову - все это не могло не оставить свой отпечаток. Брайан не остался равнодушным, не на шутку разволновавшись. Губы Фредерика показались ему вдруг сладкими, он шумно выдохнул в них и прикрыл глаза, понимая через мгновение, что и сам отвечает. Рука скользнула по плечу короля к его шее, пальцы коснулись обнаженной кожи, и от этого Мэя окончательно повело. Он прильнул к Фредди страстным поцелуем и невольно придвинулся еще ближе, оказавшись почти вплотную прижатым к разгоряченному телу. Все еще чужому, но такому, которое хотелось изучать... долго и очень медленно.
Откуда в нем столько желания? Брайан не хотел никого так сильно, даже тех девушек, симпатичных и улыбчивых, кокетливых, которые были не против позабавиться с лордом. Король же был запретным. С ним нельзя было заговорить просто так, не поклониться, посмотреть неправильно или выдать не тот жест. А теперь Мэй целовал его, вот так, беспрепятственно и очень нетерпеливо. Ему перестало хватить воздуха, но это даже не ощущалось какое-то время. Пока Фредерик сам не разорвал поцелуй. С большой неохотой отстранившись на немного, лорд открыл глаза и облизнулся. Сидевший напротив мужчина не выглядел грозным правителем - он был распален не меньше, что не могло не подстегивать еще больший интерес.
- Я не замечал, как смотрят леди, но теперь непременно замечу, если вы обратите на меня свое внимание, - с улыбкой тихо сказал Брайан и искренне удивился самому себе. Как так легко ему удалось поцеловать самого короля? - Я... никогда бы не подумал, что у меня получится сделать это... с мужчиной. Нет, только не подумайте! Это ведь даже приятнее, но все еще необычно.
В задумчивости лорд Мэй поднес пальцы к своим губам, коснулся их и едва заметно улыбнулся, заглядывая в глаза королю.
Королю случалось выбирать себе фаворитов из тех, кто предпочитал исключительно прекрасных дам. Он никогда не встречал резкого и однозначного протеста, однако чувствовал отторжение на физическом уровне. Любой придворный готов был снять портки и повернуться задницей, если это было нужно, да еще и ноги расставить пошире, чтобы король его поимел — просто Фредерик предпочитал чувствовать взаимность. Ее могли дать немногие, и лорд Мэй, похоже, был именно тем редким созданием, которое готово было пробовать совершенно искренне, не ради дорогих подарков и признания при дворе, а просто за возможность проводить вместе время и рассказывать о звездах. Ему просто понравилось общение, понравился Фредди таким, каким он был за всей это мишурой вроде короны и дорогой парчи. И целовал он именно так, как целуют люди, которые не просто хотят расположения короля — он и сам получал от этого удовольствие. Фредерик нашел подтверждение своим мыслям в блестящих глазах напротив — нечасто там можно было увидеть взаимность, наполнившую радужку расползшимся пятном зрачка. Пожалуй, самое близкое к этому выражению выдавал в свое время лорд Прентер, который, без сомнений, хотел своего короля вполне искренне, просто не подходил на роль фаворита по другим причинам — амбиции начали слишком явно теснить нежные поначалу отношения в сторону скандалов и королевского неодобрения.
— Ты не особенно замечал мои взгляды раньше, — улыбнулся король, всем своим видом показывая: все нормально. Пугать лорда упреками совсем не входило в его намерения, да и упреков никаких не было. Король наблюдал за всеми. Он делал это незаметно и тихо, так, что у многих складывалось обманчивое впечатление, будто он не слишком интересуется вестями собственного двора и узнает все только от тех, кто докладывает ему обстановку.
— Но только потому что они были слишком незаметными, а ты предпочитал витать в облаках, а не кружиться по залу в танце с теми, кто смотрел на тебя куда более жадно, — добавил негромко Фредерик, которого веселила мысль о том, что он увел Брайана сразу у всех дам, которые положили на него глаз. И теперь, когда один (или даже несколько) из отцов тех леди попытаются переговорить на тему женитьбы лорда Мэя с королем, они получат твердый отказ — при необходимости король сам подберет ему жену. Ту, что должна будет выносить и родить ему наследников, но не более того. Впрочем, это слишком долгая перспектива. Думать о ней не хотелось.
— Ты действительно никогда не был с мужчиной прежде, лорд Мэй? — поинтересовался Фредерик. — Даже… из любопытства? — мягко добавил он. Он и сам когда-то просто полюбопытствовал. Любопытство переросло во влюбленность, и эта самая влюбленность перегородила дорогу Мэри Остин к трону королевы. Фредерик ни о чем не жалел: Мэри не заслуживала супруга-изменщика, а ее страдания он никогда бы не просил себе. И ему хотелось ввести Брайана в этот новый для него мир королевской спальни постепенно — дать привыкнуть к рукам, не таким нежным, как руки придворных леди, и к поцелуям, прицепом к которым шли жесткие усы, непривычные для того, кто привык целовать мягкие женские губы. Фредди вспоминал себя — еще юный и не то чтобы сильно опытный, он открыл для себя мужское тело с совершенно неожиданной стороны, и это открытие стало для него настоящим потрясением. С тех пор он не видел смысла разделять людей по полу. Место фаворита однажды могла занять и дама…
— Тебе не страшно? — вкрадчиво спросил король. В глазах некоторых он выглядел жестким, иногда жестоким в принятии своих решений. В постели он вполне мог оказаться таким же, хотя, конечно, Брайан уже наверняка уловил в движениях Фредерика аккуратность и ласку. Свободная рука короля в этот момент как раз скользнула пальцами в завитки кудряшек, чтобы ощутить их подушечками — волосы лорда хотелось трогать бесконечно, и отказывать себе в таком невинном действии было бы глупо.
Он никогда не был с мужчиной. Только вот не знал, стыдно ли говорить о подобном или нет. Как отнесется король к его неопытности? Фредерик, кажется, уже давно все понял, да и сам лорд Мэй храбриться не хотел, иначе вообще рисковал показаться глупым и напыщенным. Зачем было прибавлять себе цену такими странными способами? Он и без того стоил недешево... или просто так думал, ведь, как оказалось, его очень легко соблазнить. Или дело было лишь в короле, невыносимо притягательном и горячем. Брайан был готов повторять это про себя целую вечность: он никогда бы не подумал, что сможет... Что ему это будет в действительности нужно.
Король подметил верно: Брайан вечно витал в облаках. Он был то под впечатлением от прочитанного, то сам с собой делился умными мыслями по поводу еще одной найденной на небе звезды. А то и вовсе читал что-нибудь прямо на вечере, когда остальные веселились, пили вино и бросали плотоядные взгляды на девушек. Неужели его не обошла эта же участь со стороны прекрасного пола? Неужели хоть одна придворная дама метила на место рядом с лордом Мэем? Но об этом рассуждать было уже очень и очень поздно. Место занял тот, кто хотел и должен был. Брайан не возражал и даже, кажется, соглашался. Вот так, с легкой королевской руки и губ. Таких, которых он прежде не пробовал.
- Нет, мой король. Не был, - с улыбкой ответил Мэй, вдруг вернувшись к своему стесняющемуся виду, от которого только-только избавился. - До того, как прибыть сюда, во дворец, я даже не мыслил ни о чем подобном. Были только девушки.
Отчего-то захотелось чуть больше рассказать о себе, но король ведь уже мог все знать. У него наверняка было много осведомителей, которые напели и про семью молодого лорда, и про всех немногочисленных любовниц, и даже припомнили друзей, которых и не было толком.
- Я могу лишь предположить, как все происходит, - смутившись, он отвел взгляд на кубок, и почувствовал в своих волосах чужую руку, но не отпрянул, застыв на месте и отчаянно пытаясь вернуться к тому состоянию, которое только-только успел поймать за хвост. Ведь это понравилось не только королю, но и ему самому.
Теперь он действительно задумался о том, каково это - быть с мужчиной. Нет-нет, не с королем Фредериком вовсе, а с мужчиной. Больно? Неприятно? Но тогда это не делал бы его собеседник, который без своего желания разве что принимал некоторые законы. Впрочем, и это спорно.
- Разве мне есть чего страшиться рядом с вами? - тихо спросил Брайан, заглядывая в глаза Фредди. Неправильно. Не то. Это был ответ, которого могли ждать, однако он совсем не отражал состояния лорда. - Страшно.
Признавшись, он будто стал самим собой. Мэй не хотел врать и казаться напыщенным подлизой, зачем? Это мог делать любой другой придворный, таких в замке было очень много.
- Неизвестность там, среди звезд меня не пугает. Я тянусь к ней, знаю, что могу узнать много нового, но здесь... я действительно боюсь, Фредди, - едва заметно улыбнувшись, Брайан вдруг поймал руку короля и приложил ее к своей щеке, прикрыл глаза и потерся об нее.
Он не знал, что дальше, не хотел спешить. Сегодня Брайан и без того оказался там, где не должен был, с тем, кто всегда представлялся грозным правителем, но никак не чутким любовником, способным не брать силой, а искусно соблазнять.
- Я только... - лорд словно опомнился, чуть нахмурившись, выпустил руку Фредерика и долго-долго пытался облечь в слова свои мысли, но все же заговорил: - Я могу просить вас быть осторожным? Знаю, вам нельзя отказывать, это может иметь весьма неприятные последствия, но... пожалуйста.
Он не умолял, не стоял на коленях, не пытался выпрашивать чего-то. Но и не желал принуждения. Хотел сам... разведать, разузнать, пробраться дальше, осторожно перевернуть страницу ценной книги, которой и был король Фредерик. Было страшно развеять ту тягучую пелену, окутавшую обоих.
У короля вовсе не было намерений смутить своего гостя, который только-только начал раскрепощаться. Возможно, для такого вопроса было еще слишком рано — но Фредерик хотел знать о лорде Мэе все. Что он чувствует, что он хочет (или, что важнее, не хочет), и какие опасения успели проникнуть в его кучерявую голову после того, как он переступил порог этих комнат. Хотел знать, чтобы успокоить. Показать, что он вовсе не тот, кто будет принуждать и делать больно. Король Фредерик отличался от Фредди, который в личных покоях снимал корону, стремясь быть для своих гостей… обычным. И готовым на обычные человеческие отношения.
И Брайан был честен — мало кто отваживался лгать королю на прямые вопросы, и ложь он чувствовал сразу, благо, при дворе всегда было немало тех, на ком можно учиться различать правду от вранья. Лорд был готов признаться в собственной слабости и страхе — и это только подкупало еще больше. Король позволял себе очаровываться и был готов уже сейчас бросить к ногам Мэя все свое терпение, подарки (о которых лорд никогда бы не попросил) и неторопливые ухаживания. Только вот Мэй еще об этом не знал, трогательно прося своего короля быть осторожным. Фредерик улыбнулся.
— Разве я похож на насильника? — большой палец в мягкой ласке обвел скулу Брайана, поглаживая. — Нет, я предпочитаю, чтобы со мной ложились в постель по собственному желанию. И, даже несмотря на то, что я король, в таких вещах мне важна взаимность, — объяснил он. — Я не собирался напоить тебя вином и утащить в спальню, где на следующий день ты проснулся бы разбитым и использованным. Я хочу, чтобы ты однажды утром открыл глаза и был рад тому, что произошло ночью, — бархатный, низкий голос звучал успокаивающе, пока пальцы ласкали гладкую кожу щеки. — Ты ведь ученый, лорд Мэй. Меня можно изучать столько, сколько тебе понадобится для того, чтобы зайти дальше.
В основном все, разумеется, были готовы прыгнуть в королевскую постель в первый же вечер, дабы не разочаровывать короля. Фредерик выбирал себе в фавориты людей нагловатых, уже имеющих опыт и умеющих развлекать, чтобы не тратить время на все эти заигрывания и постепенные сближения. С Брайаном дело обстояло иначе — это не он завоевывал короля, это король завоевывал его, приподнимая плотное полотно, которое отделяло короля от того, кто сидел сейчас в личных покоях, сбросив маски.
— Я хочу знать о тебе больше, — добавил король, потянулся навстречу и оставил на другой скуле Брайана аккуратный, почти целомудренный поцелуй, призванный закрепить все, сказанное ранее. — Ты настолько отличаешься от всех, кто прибывал ко двору за последние годы… Признайся, отец долго уговаривал тебя подчиниться моему указу и приехать во дворец? — Фредди улыбнулся, показывая, что необязательно подбирать слова — можно говорить так, как есть. Он даже подлил в кубки немного вина, чтобы лорд, глотнув немного, расслабился снова, и кивнул в сторону стола:
— Угощайся, дорогой. Это все для нас двоих. Готов поклясться, ты нигде не пробовал настолько вкусных засахаренных слив, — добавил король, подталкивая Брайана не стесняться. Да, понадобится время, прежде чем лорд будет входить в королевские комнаты как в свои — надо сказать, даже друзья Фредерика не позволяли себе являться без особого приглашения. А если являлись, то терпеливо и смиренно ждали у дверей, прежде чем о них доложат — в зависимости от настроения король мог пустить либо не пустить — в последнее время на него все больше нападало настроение не собирать вокруг себя шумную компанию, а побыть в более тихом кругу или даже в одиночестве. Это мог быть только один из друзей или новоиспеченный фаворит — лорд Мэй, тихий, воодушевленный, трогательно-настоящий, определенно годился на эту роль, даже если вдруг впоследствии так и не сможет заставить себя разделить с королем ложе.
Лорд любил сладкое. Дома он всегда просил женщин на кухне испечь ароматный пирог, свой любимый, с вишней и сахарной пудрой сверху. Получалось отменно: выпечка источала такой запах, что на него тянулись в столовую даже те домашние, кто был равнодушен к сладостям. Брайан с улыбкой вспомнил мать: несмотря на свое положение, она сама нередко занималась готовкой, чтобы порадовать сына. Отец хоть и высказывал недовольство, говорил, что мальчишка вырастет избалованным, но все равно присоединялся к ужинам с большой охотой.
Однако здесь были вкусными не только сливы. Мэй попробовал одну, все еще обдумывая свой ответ королю. Да, он понимал, что говорить может все, что угодно, однако привыкнуть к такому положению за один вечер было практически невозможно. Обычный человек, сидящий перед Брайаном, все еще оставался королем, хотя его повадки сейчас изменились так сильно, что можно было и вправду потеряться. Забыться. Этого, пожалуй, и хотелось больше всего. Фредерик был намного вкуснее, чем все стоявшее на столе. Лучше, чем самое выдержанное вино, интереснее, чем даже карта звездного неба. Стоило признаться - Брайан окончательно попал под королевские чары, хотя все еще пытался мыслить здраво. Может, зря?
- Изучать вас можно целую вечность. Я не предполагал, что за маской властности и твердости скрывается тот, кого я вижу сейчас перед собой. Но мне нравится то, что открывается взору. Ученый внутри хочет изучать и тянется к вам, - облизав сладкие губы, Брайан отпил немного вина, все же расслабляясь.
Он не был бы готов отправиться с королем в постель и честно признавался в этом, уповая на то, что Фредерик действительно не выглядел устрашающе и даже ставил никаких условий. Так осторожно, изящно, почти что по-кошачьи.
- Отец действительно долго наставлял меня, прежде чем отправить сюда. Я не упирался и не закатывал истерик, но... не понимал, зачем нужен во дворце, - неожиданно Брайан поменял тему, решая, что с королем можно поделиться не только неторопливым флиртом. - Родители и сейчас думают, что я займу важное место рядом с вами, стану очень важным человеком для королевства, буду подсказывать, а после найду себе жену и буду счастливо жить с семьей в нашем родовом поместье.
Лорд Мэй замолчал, сам не понимая, зачем начал этот рассказ. Вряд ли королю были интересны уж такие подробности. Теперь его хотели сделать фаворитом. Проще говоря, любовником. Значит, Брайан привлекал собой, своей внешностью и, конечно, копной кудрей - единственным достоинством, которое тоже не принимал до конца.
Тряхнув головой, он взъерошил пальцами кудри, понимая, насколько здесь стало жарко, но подняться и подойти к окну не решился, все еще сомневаясь в поведении короля. Одним движением Фредерик мог заставить замолчать или просидеть в его покоях всю ночь, хоть и был сейчас так ласков, что это казалось сном.
- Теперь придется немного приврать про мою роль при дворе, - улыбнувшись, Брайан угостился еще одной сливой, а после вдруг застыл с кубком в руках, будто обдумывая какое-то свое решение.
Оно действительно пришло неожиданно, но раз уж сегодня роли были определены, то стоило сделать шаг навстречу. Лорд не был таким нерешительным, как казался, тем более, если сам хотел чего-то очень сильно. Да, он не успел осмыслить до конца, ему потребовалось бы больше времени, намного больше. Долго ворочаться в своей кровати без сна, наблюдать за звездами и упорно видеть перед собой короля, пострадать немного - этим всем Брайан мог заняться и завтра. А сегодня, сейчас он был в покоях Фредерика. Шумно выдохнув, он отставил кубок в сторону - вина ему точно хватит - и придвинулся к королю ближе. Они оказались почти вплотную друг к другу, Мэй нервно сглотнул и поднял взгляд:
- Я не смогу зайти дальше, но... можно мне поцеловать вас? Нет, самому, - на всякий случай сжав руку мужчины, будто предвосхищая ответ, Брайан не стал ждать и коснулся губами его губ, вплетая длинные пальцы в жесткие волосы. Это начинало нравиться. Контраст восхищал и действительно разжигал бешеный интерес.
Фредди был звездным небом. Бесчисленным множеством звезд, которые хотелось повторить где-нибудь на бумаге, запомнить, зарисовать, только чтобы не растерять жгуче-приятное ощущение в груди. Углубив поцелуй, лорд чуть слышно простонал и вздрогнул, пугаясь такой своей реакции, но не отстраняясь. Горячо и немного мокро. Он будто целовался впервые в жизни.
Ему вновь не лгали: Брайан хотел познакомиться поближе с тем, кто перед ним сидел, и не потому что это был король. Ответ пришелся Фредерику по душе. Между тем, Гарольд Мэй возлагал на сына большие надежды, и отчасти был прав: коль Брайана действительно заметил. Наверное, если бы глава семьи знал, какого характера будет это внимание, он бы и вовсе отказался отпускать Мэя-младшего ко двору. Он, однако, должен был иметь представление о разврате, испорченности и интригах, которые были неотъемлемой частью этого аристократического змеиного гнезда.
— Что ж, отчасти они правы. Ты будешь так близко ко мне, как бывали немногие. Так что если ты напишешь им, что стал приближенным короля, это не будет ложью, — с улыбкой откликнулся Фредерик. Официальных фаворитов у короля действительно было не так уж много — он действовал с осторожностью, стараясь не слишком афишировать, что происходит в его личной жизни, и не превращать личные покои в проходной двор, но это все равно становилось, так или иначе, известно — при дворе все на виду. Об этом шушукались по темным углам и кидали многозначительные взгляды в сторону королевского избранника, но мало кто решался спрашивать в лоб; в лоб здесь вообще не было принято действовать: так делал только Фредерик, когда терпение кончалось играть в эти придворные игры с недосказанностью.
Терпкое вино приятно обволакивало язык. Из далеких-далеких земель посол привез ему в дар, помимо прочего, бутыль с тем, что он назвал «рисовым виски» наподобие того, что делают монахи в монастырях. Оказалось, пойло расслабляет мгновенно, и король подумал о том, что стоит достать его и предложить лорду Мэю, когда придет время показать ему королевскую спальню. Пока вино действовало неплохо — Брайан оказался совсем рядом, приятно удивляя своей смелостью и стремлением приблизиться, и Фредди не мешал, позволяя ему делать именно то, о чем они говорили — изучать. На самом деле, ему даже не нужен был ответ — король уже дал ему карт-бланш на любые действия.
В этот раз Фредерик не вел. Он прикрыл глаза, получая удовольствие от поцелуя, не забирал инициативу, отвечал медленно и глубоко, ощущая в волосах длинные пальцы. При всем желании не трогать лорда он не смог бы этого исполнить: тихий стон едва не снес остатки выдержки. Пользуясь тем, что руки Брайана были заняты волосами, ладони Фредерика беспрепятственно скользнули по бокам, и подушечки пальцев могли прощупать ребра под тонкой тканью сорочки. Лорд Мэй даже в полном придворном обмундировании казался длинным и худым, наверное, без одежды кожа и вовсе будет просвечивать, являя взору кости. Для Фредерика, выбирающего себе в фавориты не сильно высоких, плотных мужчин, такой расклад был удивительным исключением. Лорд Мэй весь был исключением от непослушных кучеряшек на голове до кончиков пальцев своих длиннющих ног. И его хотелось целовать постоянно.
Фредди аккуратно поймал его ладонью под скулой, когда обоим понадобилось срочно сделать вдох, и улыбнулся, мягко щуря глаза, не отстраняясь от лица.
— Знаешь, среди моих придворных ты выглядишь самым приличным человеком на свете. Но когда ты так целуешь, я начинаю подозревать, что где-то там прячется то, что никто не разглядит за твоим задумчивым видом и вежливой улыбкой, — шепнул он, снова потянулся вперед и мягко поцеловал, коротко и ласково, стараясь не позволить себе лишнего — подумать только, в последний раз он пытался сдержаться так лет в десять, когда был соблазн забросить занятие с учителем и просто сбежать в сад. Кстати, про сад.
— Завтра я собираюсь начать утро с приятной прогулки по королевскому саду. Составишь мне компанию? — спросил Фредерик, словно ему могли отказать. Впрочем, Брайан мог — сейчас они были на равных, пусть лорд Мэй и не мог принять это за такое короткое время в полной мере.
Лорд Мэй знал в любовных делах ровно столько, сколько давали ему те немногочисленные девушки. Он читал романы, но не представлял, что поцелуи могут быть настолько приятными. И никогда, никогда не хотел жениться по расчету, хотя отец намекал на то, что сделать это вскоре придется. На примете были невесты, которые могли бы приумножить состояние семьи Мэев. Гарольд, конечно, дважды указывал на Кристин Муллен, дочь его друга, девушку тихую и невзрачную. Брайан точно знал: этот брак не принесет ему счастья. И не хотел мучать юную леди, которая еще могла встретить свою судьбу. Поэтому ловко уворачивался от предложений посетить соседнее поместье. Теперь же он хоть и не был свободен в выборе, но на какое-то время мог выдохнуть - так Брайан думал, пока король не предложил иной вариант.
- Отец узнает только то, что необходимо. И наконец перестанет донимать женитьбой, - уже тише произнес Мэй, выпил остатки вина и нехотя выпустил кубок из рук.
Кажется, за окном рассветало. Или это отблески догорающих свечей? Он все еще опасался, что Фредерик не выпустит просто так из своих покоев, хотя уже не раз сказал, что не будет заставлять лорда. Но мог ли Брайан зайти дальше? Он расслабился, увидел перед собой обычного человека, но собеседник все еще правил королевством и мог запросто отрубить голову за неподобающее поведение. Сомневаться можно было бесконечно.
- Прогулка по саду... - повторил Мэй немного рассеянно. Он не думал о последствиях и сплетнях, о том, что, возможно, именно после этого к нему полезут с расспросами. Отказываться было неудобно, да и не хотелось. Ведь оба понимали сейчас, что одним вечером их близкое знакомство не обойдется.
Непривычно было отказывать королю. Поиграть с ним? Только не правилах Брайана. Он не умел сводить с ума, будоражить сознание и флиртовать. К тому же где-то глубоко все еще хранилось предубеждение: они оба мужчины, так разве стоит вести себя, словно барышня на выданье, глупо строить глазки и ходить вокруг да около? Других способов лорд не ведал. Вдруг из-за этого он станет неинтересен королю? Ведь наверняка правитель выбирал себе фаворитов не из числа неопытных новичков. Зачем обучать кого-то искусству любви, когда можно найти человека понимающего, чего от него хотят, и готового зайти дальше уже совсем скоро...
- Конечно, Фредди, - откликнулся Брайан неожиданно для себя. Ему надоело строить догадки в своей кудрявой голове. Сколько можно? - Я с радостью разделю с вами эту прогулку. В королевском саду у меня появилось любимое место, откуда по вечерам прекрасно видно звезды, - добавил он и улыбнулся, вспоминая, как уже дважды наблюдал за яркой луной, сидя на поваленном дереве в одиночестве.
В мыслях вдруг всплыла совсем другая картина. А что если... сам король согласится однажды пойти туда с ним? В отдаленный уголок, почти скрытый от глаз других придворных. Но предложить, конечно, не решился, прикусив язык и лишь взглянув на Фредерика с интересом. Как так вышло, что всего за один вечер они стали настолько близки друг другу? Был ли он "очередным" или все же "особенным"? Или король всего лишь пробовал и испытывал?
Мысли путались. Образ Фредерика никак не связывался со слухами и разговорами о нем. Брайан не специально подслушивал, но даже дома за обедом семья не могла не обсуждать последние вести из дворца. Должно быть, это и правда маска, которую приходилось надевать, чтобы не показаться слабым перед своим народом. Чтобы уважали и даже боялись. И только ему, лорду Мэю, удалось заглянуть за нее и узнать, что же кроется там. Живой человек, который желал настоящих чувств, целовался так, что внутри все сжималось. И Брайан впервые захотел продолжения. Не по зову природы, не из-за дикого желания обладать, а потому, что король понравился ему.
За своими размышлениями он и не заметил, как уже потер переносицу, пытаясь не закрыть глаза прямо перед Фредди. Было бы, наверное, верхом наглости уснуть на королевском плече, разморенным хорошим вином и неторопливым разговором?
- Завтра я хотел бы порадовать вас своим обществом и, возможно, поведать что-то интересное... но не знаю, можно ли спрашивать подобное, - Мэй нахмурился, прикусывая губу и вновь осознавая, что подбирает слова даже тщательнее, чем до этого. - Можно я... отправлюсь к себе? У вас тоже был непростой день. Вряд ли у королей они бывают простыми, - усмехнувшись, Брайан осторожно коснулся руки Фредерика, замолкая и с трепетом дожидаясь ответа.
— Ты ведь покажешь мне его? Я буду ждать тебя около полудня со стороны восточной изгороди, — улыбнулся Фредерик, который знал, вообще-то, каждый уголок в зеленом лабиринте сада, самый потаенный и незаметный — его детство прошло там, и нередко он, прячась от особенно противного учителя, забредал в самые запрятанные его уголки. Однажды даже случайно наткнулся на парочку за розовыми кустами — он знал эту леди и этого мужчину, и еще знал, что они предназначались вовсе не друг другу. Те его не заметили — были слишком увлечены жаркими поцелуями — зато будущий король крепко задумался над тем, какие хитросплетения отношений возникали иной раз при дворе. И что сердцу не прикажешь, даже если королевский приказ соединял его с самым лучшим по состоянию и положению. Потом он видел много таких — женщин, не хранящих верность мужьям, и мужей, развлекающихся с прислугой в укромных уголках дворца, а иногда прямо в своих покоях. Не всегда это была та любовь, о которой можно прочитать в старинных балладах, просто верности при королевском дворе не существовало. Похоже, изменять здесь боялись только королю. Даже лорд Прентер, известный своими прежними похождениями, не хотел навлечь на себя королевский гнев и собственное желание направлял только на Фредерика. Это, впрочем, его не спасло — видеть его при дворе больше не желали.
— Ступай, лорд Мэй, — тут же откликнулся на робкий вопрос Фредди. Он протянул руку и покровительственно погладил Брайана по щеке, показывая, что вопрос его не разозлил. Должно быть, лорд ужасно переволновался после того, как получил записку, и продолжал волноваться до недавнего времени, пока не понял, что король не будет требовать от него невозможного. Ворох впечатлений нужно было переварить и уложить в голове, прежде чем продолжать знакомство.
— Каждый день при дворе нелегкий, а для спокойного сна осталось не так много времени, — рассудил Фредди, убрал руку от Брайана и позволил ему тихо и беспрепятственно выскользнуть из личных покоев, чтобы отправиться в свои комнаты. Впервые за долгое время человек, который привлек внимание Фредерика своей красотой и поведением, ушел из его комнат не утром, а ночью, ограничившись лишь жаркими поцелуями и ничем более. Пожалуй, это даже будоражило — внутри сидело приятное предвкушение следующих встреч.
Следующий день начался с государственных дел: король еще до завтрака узнавал, что ему предстоит решить сегодня, и проводил утро в сплошных делах, только к полудню позволяя себе прогуляться — одному или в приятной компании. Восточная изгородь, увитая плотной зеленой стеной плюща, удобно располагалась со стороны выхода, ближайшего к королевским рабочим комнатам, и мало кто из придворных тоже пользовался им — чаще там сновала прислуга — но для короля это было прекрасной возможностью не напороться по пути ни на кого, кто непременно захочет засвидетельствовать свою верность и уважение к правителю и увязаться следом. На сегодня у Фредерика уже была приятная компания в лице лорда Мэя, и он собирался насладиться прогулкой, пока остальные в музыкальной гостиной развлекаются умением леди Аннет играть на арфе (весьма посредственно, надо сказать). Если повезет, никто не увидит их даже из окон дворца — пышная зелень должна скрыть их от любопытных глаз всех, кто особенно интересовался личной жизнью короля и желал стать ее частью.
Около полудня Фредерик выскользнул из дворца и неторопливо прошел к изгороди, чтобы укрыться в прохладной тени. Вокруг никого не было. Где-то вдалеке слышались голоса и знакомый заливистый смех — похоже, лорд Уильямс наконец добился расположения леди Джонсон. Фредди усмехнулся в усы, невольно вспоминая, как этот самый лорд страдал совсем недавно и говорил о том, что ему никогда не завоевать ее сердце. Разумеется, ему тут же выдали целый ворох советов (и большинство, конечно, были откровенно вульгарными), а кое-кто тихонько сделал за его спиной ставки — леди Джонсон пришла бы в ярость, узнав об этом. Между прочим, она тоже поглядывала в сторону Мэя… С которым ей ничего не светило. Фредерик поднял руку и сорвал пышный розовый цветок плюща. Лорд Мэй должен был вот-вот появиться.
Брайан шел по коридорам замка, то и дело касаясь губ кончиками пальцев. Такое странное, но одновременно с этим приятное ощущение чего-то нового. Он будто бы увидел в небе звезду, которой не было ни на одной карте. Она светила ярче всех, но только для него, и поделиться ею Брайан не мог ни с кем. Не хотел. Он знал, что все начнут что-то подозревать. Это теперь, только теперь его одолели мысли о продолжении. Даже если это был один лишь вечер в королевских покоях, придворные сплетники обо всем узнают. У дворца было очень много глаз и ушей.
Что ж, лорд Мэй был готов ко всему, но даже не представлял, что произойдет между ним и королем дальше. Это было интереснее звездного неба... впервые он признавался себе в подобном. Фредерик взволновал его, заставил думать о таком, чего раньше Брайан даже не замечал в себе! Он никогда бы даже не понял, что действительно может кого-то хотеть очень сильно. Неважно как! Он остановился где-то уже близко от своей комнаты, уперся спиной в стену и прикрыл глаза, вспоминая поцелуи короля. Он будоражил, заставлял поддаться, хоть и не делал ничего дурного, давая понять, что Брайан волен выбрать. Волен выбрать... Это даже звучало удивительно после всех рассказов о правителе. Строгий и порой очень суровый, Фредерик производил совсем другое впечатление. Откуда же все это?
Я не мог понравиться ему! - вспылив, лорд Мэй оттолкнулся от стены и два счета оказался в комнате.
Упав на кровать, он раскинул руки в стороны и зажмурился. Оказалось, вино все еще кружило голову и дарило легкость во всем теле. За окном пели две назойливые птицы, которые могли раздражать, но сейчас они лишь радовали Брайана. Небрежно стащив с себя одежду, он залез под одеяло, не став беспокоить своего слугу. Задув две последние свечи, он уставился в окно и на светлеющем небе снова заметил ее - утреннюю звезду. Брайан был не склонен верить знакам, но она звала к себе, манила и светила, казалось, так близко, что можно было дотянуться рукой. Только вот достать было нельзя. Совсем как короля.
В эти ночь и утро Брайан Мэй много ворочался, собрал одеяло и проснулся мокрым, стирая пот со лба. Нет, ему не снилось ничего плохого. А вот сны другого характера не желали отпускать. Он упирался даже, но ничего не смог сделать, когда сам Фредерик подал руку и пригласил за собой в спальню. Проснувшись одним рывком, лорд резко выдохнул и огляделся по сторонам. Нет, это не королевские покои, а значит, все-таки сон. Красивая большая кровать с отделкой из дерева и обязательно с золотом. Он не слушал сплетни тех, кому удавалось побывать в святая святых, а теперь и вовсе предпочитал сам догадаться, что же увидит. Он ведь... увидит?
- Доброе утро, лорд, - Генри как обычно уже ждал со стопкой чистой одежды, - вы сегодня припозднились.
- Меня ждет прогулка по королевскому саду, - Брайан потянулся с зевком и неожиданно посерьезнел. - У меня встреча с королем... подумать только! Генри, принеси что-нибудь особенное!
Мужчина указал взглядом на одежду и добродушно улыбнулся, складывая все на край кровати.
- Советую написать вашему отцу, они с матерью будут очень рады. Позвольте узнать, какая должность ждет нашего лорда? - Генри много копошился с полотенцем и водой для умывания, а теперь добавлял в воду что-то до безумия ароматное.
- Ты что там, колдуешь? Что это?! - хмуро спросил Брайан, не поддаваясь на вопросы, где ответ был один и не тот, что хотелось услышать. - Какая должность, Генри, это всего лишь прогулка!
Вряд ли сегодня кто-то во дворце выглядел лучше, чем Брайан. Оставалось найти невесту и пойти под венец прямо сейчас. Да только вот вместо невесты был... король Фредерик.
- Мой король, - Брайан склонился перед своим сегодняшним спутником, без труда найдя его среди буйной зелени. - Я рад видеть вас в добром расположении духа. Надеюсь, пробуждение было легким?
По виду короля можно было понять, что тот настроен вполне дружелюбно, хотя… кто знал, что ждало лорда Мэя. Он не был бы собой, если бы не сомневался до последнего.
- Вчера я даже не подумал о том, что эти сады вам как родные. А еще хотел поделиться тайным местом, - усмехнувшись, Брайан перевел взгляд на цветок в руках короля, но быстро поднял глаза и улыбнулся, поправляя кудри, которые успел растрепать несильный ветер.
Лорд Мэй выглядел возмутительно прекрасно — король заметил его еще издалека, прищурился, оценивая высокую фигуру, и в очередной раз подумал о том, что не прогадал. Кудряшки красиво светились на солнце, создавая вокруг головы Брайана будто бы ненастоящий золотистый нимб, а под широкими рукавами сорочки с пышными манжетами угадывались изящные очертания рук. Красиво — лорд будто сошел с одного из старых портретов, развешенных в галерее. Стоит пригласить художника, пожалуй, чтобы он запечатлел всю эту кучерявую красоту на холсте… Король порой делал такие подарки своим приближенным. Они вешали портреты в собственных покоях или отправляли в родовое имение, чтобы они висели, обрамленные тяжелыми рамами, где-нибудь над камином. Возможно, в будущем, если лорд Мэй оправдает возлагаемые на него ожидания, Фредерик хотел бы небольшой портрет и в личные покои, чтобы тот ненавязчиво украшал маленькую гостиную, стоя в золотой рамке на одном из ореховых бюро — там он не будет бросаться в глаза и в то же время будет услаждать королевский взгляд. Король очень любил красивые вещи. И еще больше любил привлекательных людей, с которыми, помимо прочего, можно было проводить время не только за развлечениями в кровати.
— Лорд Мэй, — Фредерик с улыбкой кивнул Брайану, звуча, возможно, несколько формально, однако за пределами покоев, где их могли услышать, стоило соблюдать правила приличия. — Я предпочел бы проснуться в более приятной компании, чем ворох подушек и одеяло, — уже тише добавил он. Король не страдал бессонницами, разве только заставлял себя иной раз засиживаться с советником, обсуждая текущие дела, и утром уговаривал себя подниматься, совершенно не выспавшись.
— На самом деле, мне интересно, какие из моих уголков ты нашел, — удостоверившись, что рядом никого нет, и смех и разговоры прогуливающейся неподалеку парочки стихли где-то там, в зеленом лабиринте, король покрутил в руках цветок, а потом сделал шаг навстречу лорду и аккуратно разместил его среди мелких кудряшек где-то над ухом. Критически оглядел его, мягко поправил кудряшки хозяйским жестом и улыбнулся, а потом увлек Брайана за собой по одной из самых узких тропинок. Он догадывался, какое место хотел показать ему лорд, но решил, что Мэй сам поведет его — а в следующий раз король покажет ему какое-нибудь другое.
— Когда я только учился, то часто сбегал сюда, чтобы спрятаться от учителя, — усмехнулся Фредерик. — Он был крайне недоволен, но мне нравилось сидеть в кустах, пока прислуга искала меня по дворцу, — добавил он с улыбкой. — Потом мне читали лекции о том, какое это недостойное будущего короля поведение, и как важны науки. Судя по тому, сколько времени ты уделяешь книгам, учеба была для тебя в радость, верно? — поинтересовался Фредерик, глядя на своего спутника. Такие, как он, отдают жизнь науке — в случае с Мэем, звездной науке — и до старости проводят время в королевской библиотеке, изучая и исписывая ровными буквами большие листы бумаги. Между прочим, стоит преподнести ему пачку особенной, флорентийской, для научных изысканий — эта бумага была высшего сорта, и писать на ней было удовольствием. Фредерик иногда не отказывал себе в удовольствии делать на такой зарисовки — из всех наук рисование и музыка давались ему приятнее всего.
Аккуратно подстриженные кусты полудиких роз как раз зацвели — они пахли сильно, словно кто-то распылил вокруг ароматическое масло, и королю нравился этот аромат. Садовник с особенным тщанием следил за этими кустами, частенько удобряя их, подрезая и не позволяя никому срывать крупные бутоны. Для королевских покоев и столовых он выращивал другие розы, которые стояли особенно долго и радовали королевский глаз своими нежными цветками. Чуть дальше по тропинке поблескивала под солнцем ровной гладью воды личная гордость короля — небольшой пруд с особенными рыбками. Карпов, выживших в нелегком пути из далекой страны до королевского дворца, здесь холили и лелеяли — меньше половины рыб добрались до своего нового дома, и, хоть Фредерик был опечален, что так много погибло, он был доволен усердием прислуги, которая делала все, чтобы новым жильцам пруда было хорошо.
В ответ на сказанное королем лорд Мэй отвел взгляд и едва заметно улыбнулся. Конечно, без труда можно было догадаться, о какой компании шла речь, но пока Брайан очень плохо представлял себе, как же такое случится. У него почти не нашлось времени, чтобы тщательно разложить по полочкам все произошедшее и сделать выводы. О, это он особенно любил и оставлял на десерт. Обычно выводы его печалили, но вряд ли такое случилось бы после вечерней встречи с королем. Разве что... Брайан опасался, что станет очередным. Да, еще во время их приятной беседы лорда посетили подобные тяготящие мысли, но тогда он постарался отложить их подальше. Теперь же они вновь вернулись. Вздохнув, он хотел было что-то ответить, но не успел: Фредерик, будто каждый день занимающийся этим, оставил в его волосах цветок. Жест расслабил Брайана и показался очень приятным. Король был так близко, что хотелось сделать что-нибудь в ответ, но Мэй не стал торопиться. Пожалуй, у кустов и деревьев ушей было в пять раз больше, чем во дворце. Может, именно до его укромного уголка никто не смог добраться? Тогда они останутся наедине...
- Науки интересны далеко не всем, среди них есть и вовсе очень скучные. Мой король, не думайте, что я так умен, - наконец подал голос Мэй, поправив цветок и оглянувшись по сторонам.
Свежий воздух, солнце и зелень вокруг напоминали о доме. Он почему-то тоже вспомнил свое детство и занятия с учителями. Сейчас даже стыдно было признаваться Фредерику, что Мэй сбегал с занятий и часто противился изучению чего-то слишком сложного. Может, стоило остаться в глазах короля самым умным человеком во всем дворце? Хотя он и без знания всех наук на свете мог спокойно претендовать на это звание. Остальным здесь явно было неинтересно делать сложные вычисления или проводить дни в королевской библиотеке, зачитываясь трудами других ученых.
- Я с радостью впитывал все то, что сам хотел. Родителям сложно было доказать нужность чего-то, если я не видел ее сам. Мы были детьми, и нас не за что осуждать, - Брайан позволил себе пройти вперед, ближе к пруду, и обернуться на короля, но в этот раз не позвать за собой, а лишь для того, чтобы поделиться.
- Я очень люблю это место. Оно не секретное, конечно, но здесь чудесная рыба. Все во дворце готовы повторять одно и то же: король гордится этими карпами, не смей даже пальцем тронуть! - улыбнувшись, лорд присел у воды и осторожно опустил в нее руку.
Прохлада. Этого переставало хватать в солнечный день, но пока зрелище настолько увлекло лорда, что он забылся на пару мгновений, наблюдая за карпами.
- В реке, неподалеку от нашего дома, тоже водилась рыба, но я приходил туда, чтобы посмотреть. Взбирался на деревянный мост, довольно хлипкий и грозящий искупать меня в холодной воде, и подолгу стоял там. Даже подумывал одно время вычислить, насколько быстро плавает рыба, - засмеявшись, лорд поднялся на ноги. - Вам повезло вырасти здесь. Эти прекрасные сады, розы с невероятным ароматом. Потайные места, которых наверняка многим больше, чем нашел я.
Невероятно сильно ему вдруг захотелось узнать короля ближе. Не счел бы за дерзость тот бесконечный ворох вопросов, которые рождались в кудрявой голове.
- Во дворце говорили о том, что вы прекрасно рисуете. Мне кажется, живописнее этого пейзажа ничего не найти, - шагнув к королю, Брайан с опаской взял его за руку, пытаясь рассмотреть на изящных пальцах мозоли от кисти или хоть какой-то другой, даже несуществующий след от такого приятного времяпрепровождения. - Вы же не против?
Последнее лорд спросил очень тихо, отчаянно стараясь ничем не нарушить те спокойствие и умиротворенность, что обещали стать их спутниками. Тихое пение птиц и почти не слышный ветер, тишина и дыхание короля - все это смешивалось в стройную гамму звуков, которой хотелось наслаждаться. Брайан привыкал к тому, что может сделать больше. Да, теперь он хотел этого и почему-то понял только здесь и сейчас. Не там, в покоях короля, когда сам потянулся за поцелуем. Но позволить себе лишнее лорд так и не посмел, огладив косточку большого пальца, совсем как делал это вечером.
И все-таки, несмотря на то, что двор не понимал Брайана, а Брайан не понимал двор, Фредерик однозначно мог сказать, что его место тут, рядом с ним. В маленькой королевской гостиной. В спальне. В королевской кровати. Быть может, в полном зале людей Мэй растворялся, предпочитая быть тихим и незаметным, но здесь, среди буйной зелени, и там, в личных комнатах короля, он сиял, словно бриллиант, привезенный из далекой страны. Король смотрел на то, как Мэй обогнал его и прошел в сторону пруда с карпами и остановился чуть поодаль, искренне наслаждаясь картиной перед глазами. Может быть, именно этого не хватало ему в его садах — компаньона. Компании, в которой можно было бы поговорить, а потом уйти в потайные местечки, где было бы безопасно украсть несколько поцелуев.
— Эти карпы перенесли долгую и сложную дорогу и чудом остались живы. Теперь они даже размножаются здесь, — с нескрываемой гордостью сообщил Фредерик. — Я благодарен за это каждому из садовников, они стараются сделать все, чтобы моим рыбам было тут хорошо, — добавил он. Садовники, конечно, были обучены уходу только за растениями, однако исправно кормили и карпов, следя, чтобы с ними все было в порядке. Король был очень доволен и приходил к своему пруду по меньшей мере раз в день, чтобы самолично удостовериться, что с его долгожданными питомцами все хорошо — увиденные когда-то на старинной гравюре, эти рыбы должны были принадлежать ему.
— Мне повезло, что я вырос здесь, однако это был весь мой мир, — пожал плечами король. Он подошел к поднявшемуся на ноги лорду и заглянул в пруд, оценивая состояние рыб и оставаясь удовлетворен — сегодня они были шустрыми, как обычно, и уже успевшими позавтракать.
— Долгое время я не выезжал никуда и знал, что происходит за пределами этого сада, только по докладам и из книг, — продолжил он. — Лишь когда отец решил, что может взять меня на охоту, я начал сопровождать его в леса, а потом и на приемы, но у меня не было возможности пройти по улицам города или зайти в одну из лавочек на рынках, — Фредерик улыбнулся чуть грустно. — Я никогда не знал настоящей жизни за пределами дворца в полной мере, чтобы суметь понять, как мне повезло.
Он вспомнил, как ездил с отцом к высокопоставленным семьям в поместья, и пришел к выводу, что они не сильно отличались от дворцов: тогда еще будущий король видел роскошные комнаты, расторопных слуг и прекрасные пейзажи за окнами, но… это все.
— Ты ищешь пятна от краски или чернил? — улыбнулся Фредерик, когда Брайан своими длинными аккуратными пальцами взял его руку в свою. — Я не могу быть против, дорогой, однако ты ничего не найдешь. Порой я делаю зарисовки из своего окна, но времени на это настолько мало, что я даже не успеваю как следует испачкаться, — он блеснул глазами, осторожно перехватил руку и оставил на тыльной стороне, прямо над костяшками, короткий и быстрый поцелуй. Поблизости никого не было — садовник занимался с розами в другой части сада, а гуляющие по дорожкам давно затердись где-то среди бесконечно петляющих дорожек. Фредерик мог позволить себе такую маленькую слабость, как проявление нежности к своему новоиспеченному увлечению, и пользовался моментом.
— Идем, — король, мягко потянул лорда за собой. — Ты обещал показать мне свое место, — добавил он. — Мне интересно, какое из них ты нашел. Я знаю еще одно место, откуда звезды будут видны необычайно хорошо. Однажды вечером я покажу тебе его, — ладонь Фредерика скользнула сначала от локтя к плечу, потом лаской прошлась по спине Мэя и нехотя оторвалась от него. Король искренне пытался держать себя в руках после ночи в одиночестве.
— Ты не скучаешь по дому, лорд Мэй? — поинтересовался вдруг он, не желая держать во дворце пленных, однако Брайана он теперь не был в силах отпустить, даже если тот считал, будто в родовом гнезде он будет полезнее. Никто не отлучался от двора без весомой на то причины. Причина могла крыться и в сущем пустяке — чья-то физиономия могла надоесть королю, раздражать и быть явно лишней в ближайшем кругу из-за склочного характера или явной грубости — однако такое происходило нечасто.
Брайан и подумать не мог, что для короля этот дворец был целым миром. В детстве он и сам мало куда выезжал, однако не был ограничен так сильно, как наследник престола, а после полноценный правитель. Их семейство хоть и считалось благородным, однако отец не был противником знакомства маленького сына со сверстниками, даже если те были ниже по происхождению и титулам. Лишь бы не рос замкнутым и сумел перенять желание трудиться и приносить пользу людям. Это мало помогло, ведь у Брайана всегда было мало настоящих друзей, он предпочитал людям компанию звезд и своего коня. Однако при всем этом не был обделен общением, а еще с легкостью мог представить, как живут другие, особенно в городе, куда любил наведываться уже повзрослевшим.
Наверное, только сейчас лорд Мэй понял, насколько Фредерик отличается от него самого. До встречи они успели прожить разные жизни, имели на все разные взгляды, да и сам Брайан не мог с легкостью отказать тому, у кого находился в подданных. Его не просто так пригласили ко дворцу, и теперь он должен был играть роль?.. Мог бы, если бы сам не захотел знакомиться с королем ближе. Притворился бы, выдавил из себя улыбку, согласился на все, что ему предложат. И ради своего положения во дворце, и ради благополучия семьи, которая ждала от сына хороших новостей. Вспомнились слова Генри о том, что нужно бы написать отцу, ведь тот будет рад узнать, что сын оказался очень близко к королю. Если бы Гарольд только знал...
Усмехнувшись самому себе, лорд покачал головой и двинулся за Фредериком, которому не терпелось увидеть укромные уголки Брайана. Вряд ли теперь они были настолько таинственными, но провести время вдали от остальных обитателей замка казалось прекрасной идеей.
- Наверное, я по-прежнему забываю, кто передо мной. Кажется, в любой момент можно будет сказать: поедем туда, я хочу показать рассвет! Или в город... там по-прежнему есть одна лавка, где пекут необыкновенный хлеб. Прежде чем зайти туда, я всегда заглядывал в окошко, через него было видно, как юная девушка, дочь хозяйки, своими руками замешивает тесто. Она никогда не делала это без песни, - улыбаясь, Брайан вспомнил вдруг, как брал коня и без ведома родителей уезжал из дома.
Он не был влюблен, но часто подолгу подсматривал за милой леди с удивительно тонкой талией. Она была слишком изящной для той работы, которую выполняла...
- Горожане сойдут с ума, если вот так, лицом к лицу, увидятся с королем, - он осекся, чувствуя прикосновения короля к себе. Скосив взгляд, Брайан будто бы попытался проследить за рукой Фредерика, хоть и ощущал ладонь на спине. - Я... Да, пожалуй, скучаю. Там все привычное и родное. Там меня тоже мало кто понимал, разве что отец соглашался иногда послушать все мои теории, даже самые безумные. А мать делала это исключительно из-за того, что я ее сын. Нет, она невероятно умная женщина! Но во всем нашем государстве не найдется человека, способного оценить все, что есть там, - подняв глаза к небу, пусть и светлому сейчас, Мэй сощурился от яркого солнца и вдруг резко повернулся к Фредерику. - Мой король, дворец - это ведь не целая Вселенная. Я хочу показать вам больше. Для этого не нужен город или даже другие государства. Оно все над нами.
Сделав еще всего несколько шагов, он завел короля в цветущую арку, ловко скрытую от глаз тех, кто просто решил бы прогуляться по дорожкам сада. Казалось, это была уловка самого садовника, покрывающего тайно встречающиеся по вечерам пары. Пушистые кусты и невысокие деревья будто специально открывали вид на небо и оберегали от посторонних глаз и ушей.
- Это здесь, - шепнул он и притянул Фредерика ближе, поддавшись внезапному порыву.
Подействовали ли на лорда живые воспоминания о свободных прогулках или размышления о звездах - он не знал, зато твердо понял, чего хочет сейчас. Вот прямо сейчас и здесь. И наплевать на все последствия. Коснувшись губ короля своими, Мэй прижал его к себе и углубил поцелуй, не спрашивая разрешения. Его не оттолкнут. Вряд ли такая прогулка могла закончиться только чем-то очень целомудренным вроде цветка в волосы.
Вы здесь » Long Live Rock 'n' Roll » Альтернатива » Fit for a king.
