Учебный год близился к завершению, и погода стояла такая, что можно было гулять днями и ночами напролет. Для Джеймса не существовало запретного времени, все давно поняли, что препятствовать четверке гриффиндорцев себе дороже. Если кого-то из Мародеров ловили на выходе из замка, то снимали баллы, но тут же отпускали, махнув рукой. На баллы было откровенно наплевать, если спешишь на свидание или нужно скорее испытать новую метлу. Конечно же, поздним вечером или ночью, так в десять раз интереснее! И обязательно у Воющей хижины, которая уже успела стать вторым домом с тех пор, как друзья узнали об особенности Лунатика. Но сегодня не о нем.
Джеймс был обеспокоен происходящим за стенами Хогвартса. Родители не пытались скрывать от сына то, что вся магическая Британия находилась в опасности. Волан-де-Морт набирал силу и команду преданных приспешников, готовых убивать магглорожденных и даже полукровок. Пока убийства не носили массовый характер и считались, скорее, исключением, чем правилом. В рядах мракоборцев прибывало, все мало-мальски хорошие и опытные волшебники стремились защитить своих. Многие забывали о чистоте крове и законченном Слизерине за плечами, презирая идеи Темного Лорда, но его мощь становилась почти безоговорочной.
Поттер и Эванс давно договорились, что, выпустившись, оба станут мракоборцами и наконец-то смогут бороться против зла. Они надеялись, что все это еще можно будет остановить, ведь до сих пор попытки успешно пресекались, а в школу проникнуть было и вовсе невозможно. Ну, или Дамблдор просто врал им всем в Большом зале перед ужинами. Так или иначе, между гриффиндорцами существовало еще что-то, чего так просто нельзя было решить.
Сегодня Поттер не спешил выходить из гостиной. Ученикам даже выпускных классов посоветовали оставаться в своих спальнях до утра, хотя Сириус не услышал предостережения и уже через час после окончания ужина усвистал куда-то, броcив на ходу что-то про очередную когтвранку. Как предсказуемо. Джеймс не собирался его останавливать, а Ремус закатил глаза и ушел спать, прихватив с собой за шкирку Питера. К десяти часам вечера в гостиной никого не осталось, и из окна потянул свежий весенний воздух, призывая отправиться на прогулку. Нет. Он хоть и не был примерным учеником, но противиться правилам в этот раз не стал, к тому же с минуты на минуту должна была появиться Лили. Наверняка недовольная после целой кучи выполненного домашнего задания. Сейчас надает по голове пергаментом за то, что Джеймс снова не написал сочинение по истории магии. Гриффиндорец вздохнул и поправил очки. Скрывать было больше нельзя: он любил эту рыжую гриффиндорку несмотря на то, что они были слишком разными. Она тоже относилась к нему с теплотой, но показывала это не так уж и часто. Джеймс хорохорился, пушил хвост и строил из себя взрослого, мол "не нужны мне твои нежности", а сам втайне мечтал о них, как и о совместных планах, которые они очень часто обсуждали. Теперь-то особенно!
Он даже перестал дышать и прислушался. Дверь в спальне девочек скрипнула, значит, Лили вот-вот появится в дверях. Поттер еще должен рассказать ей о письме родителей, об опасности, о желании забрать с собой, если что. Только как не забыть обо всем? Гриффиндорец густо покраснел и покрылся мурашками. Сириус за такое его бы точно высмеял.

Джеймс еле сдержался, чтобы не усмехнуться. Да, Эванс, точно засиделась с книгами, поэтому выглядела сейчас, как будто собралась на свидание. Вообще-то это и было свидание! Просто почему-то Поттер не озвучивал ничего подобного и до сих пор приглашал девушку "просто увидеться и провести время вместе, пока никто не мешает". Надо же было придумывать какие-то поводы! С ними становилось все сложнее, ведь все, и даже они сами понимали, что друзьями им не быть никогда. Весь факультет воспринимал их как пару, а Блэк постоянно закатывал глаза и ехидно посмеивался после своих причитаний на тему: "С кем мне теперь пить сливочное пиво и пробираться по тайным ходам в Хогсмид?"
- Нет! Нет, совсем недавно, - неуклюже поправив очки, Джеймс наконец-то рассмотрел девушку получше. - Я готов ждать дольше, Лили, - это не было признанием, но намеком уж точно.
Когда они наконец-то разберутся со своими недоотношениями? Ведь проводили же вместе столько времени! Поттер набирался храбрости, а вот Эванс не теряла времени даром. Она никогда не теряла времени. С ее-то жаждой жизни! Гриффиндорец даже стал сомневаться, возможно, Лили можно было отговорить от такой опасной работы и не давать появляться на сложных заданиях. Он знал, как действуют иногда мракоборцы. Они только назывались исключительно светлой силой, но действовали не всегда по чести и совести. И безболезненно.
- Что это? А... прям как маггловские путеводители: поступайте к нам, у нас лучшие условия, - процитировал Джеймс и улыбнулся.
Он видел такие листовки у родителей: однажды те обмолвились, что их сын - выпускник школы, правда, забыли уточнить, какой именно. А соседи восприняли буквально и закидали советами и различными брошюрами. Однако в книге можно было вычитать полезные заклинания и даже порепетировать как-нибудь после занятий. Нужно показать Лили Воющую хижину, если остальные не будут против, особенно Ремус, ведь "жилище" возникло совсем не по их прихоти. Зато там было спокойно, они могли часами практиковаться в магии, выращивать друг другу ослиные уши - дурачиться или действительно заниматься серьезными вещами, которые могли пригодиться в будущем.
- Лили, стой, к Мерлину ее, эту историю магии! Ладно, я ее не сделал, - Джеймс закатил глаза и состроил гримасу. - Можно я сначала спрошу тебя о другом?
Он набрался смелости и подошел к девушке ближе, но не поднял на нее глаза, в очередной раз поправил очки и когда уже собрался с духом, выдал будто на одном дыхании:
- Эванс, я не дурак, хоть иногда им и прикидываюсь. В мире происходит что-то, хотя никто не может сказать точно, не дает никаких данных, маггловские газеты тоже молчат. Мне кажется, нам придется сражаться, но я не хочу подвергать тебя опасности! Ты сильная, смелая, уверенная в себе и можешь забить меня пергаментом до смерти... что и хотела сегодня сделать, - сказал он в сторону и тише, - но это не то! А если война?! Мерлинова борода, как долго я говорю. Мне кажется, нам надо быть вместе.
Признание, которое должно было войти в анналы, не меньше. Но сказанное уже нельзя было отменить, поэтому Джеймс испуганно взглянул на Лили и облизал ставшие сухими от волнения губы.

Заставлять говорить семнадцатилетнего парня о чувствах - это самое настоящее кощунство. Будь он волшебником или магглом - неважно! Если бы Сириус увидел сейчас эту картину, то точно засмеял бы, хотя Поттер и не видел его на свиданиях. Может быть, сам рассыпался в комплиментах и дарил сопливые розовые открытки. Кто знает?! Но в любом случае попадаться на глаза хоть кому-то со своего факультета не хотелось. Сейчас они были здесь одни, остальные либо уже спали в своих кроватях, либо тайком шастали по Хогвартсу, игнорируя приказы директора и декана. Макгонагалл всегда страшно сердилась, но защищала своих подопечных до последнего. Наверняка уже ловила где-нибудь Блэка и его очередную подружку-на-один-вечер.
Лили хорошо держалась и, кажется, даже не показывала своего волнения. Джеймс не разбирался в людях, он даже не знал, что это такое, поэтому и определял состояние собеседника только по глазам. Этот метод никогда не подводил, он взялся откуда-то из детства, наверное, ему самому доставалось раньше, потому что часто прятал глаза, если сильно наследил. Вот и Эванс сейчас опустила взгляд. Неужели поняла, что он говорит? Неужели тоже неравнодушна? Очень страшно было выяснять хоть какие-то подробности, Джеймс разве что локти не кусал от напряжения, хотя уже давно мог этим заняться. Его признание прозвучало как предложение повоевать вместе за светлую сторону. Такое детское и совсем непохожее на что-то связанное с любовью. Но Поттер не знал других слов! Он рад был бы стать серьезным и сказать, как на самом деле дорога ему эта рыжая бестия. Всегда такая серьезная, староста со своими принципами, Лили учила других, давала советы, напоминала о домашней работе и еще делала много чего полезного, за что ее любили все, даже самые строгие преподаватели и самые нерадивые ученики Хогвартса. Да к ней даже слизеринцы боялись подойти! Джеймсу оставалось восхищаться, но не выдавать себя. Была еще одна помеха: Снейп, этот слизняк, к которому Эванс питала какие-то особо нежные чувства, от чего внутри все скручивалось в рог единорога. Как она вообще могла общаться с ним? После того случая на пятом курсе Мародеры не трогали его, но противно было до сих пор. Решив сменить ход своих мыслей, Джеймс заговорил, отвлекая и себя, и девушку от ненужных рассуждений.
- Подожди-подожди. Да! Я имел в виду... вместе. Совсем вместе, - гриффиндорец отшатнулся от пергамента и упал на диван, уперевшись локтями в колени.
Огонь в камине сегодня был каким-то очень спокойным, значит, ничего не предвещало беды, даже в том мире, который они не видели, маггловском и очень далеком. Да только сердце молодого Джеймса Поттера пылало за все огни мира. Как вообще можно сказать девушке, которая тебе нравится, что она тебе нравится?! Как это делают? Сириус показывал маггловские фильмы, там мужчины с легкостью говорили спутницам о любви. Звучало так просто и незамысловато, но имело такой сильный эффект!
- Причем здесь вообще сражения? Я же о другом. Нет. Ох, я запутался, - Поттер нахмурился и сложил руки на груди, но уже через минуту вскинулся и подобрался ближе к Эванс. - Да, хорошо, в сражениях тоже. Но ты же понимаешь, о чем я? Я, ну... Ты мне нравишься вообще-то.
Он пробубнил последнюю фразу и стал чернее тучи. Ужасно, это должно было выглядеть совсем не так! А ведь перед этой их встречей Сириус еще намекнул на поцелуй. Какой там, когда слова едва можно вытянуть, да еще и собрать их в связные предложения. Да и целоваться Поттер вроде как умел, но теперь и в этом был совершенно не уверен. Другие девчонки теперь не казались такими уж важными.

Джеймс захотел сначала встать и начать ходить по комнате, а после желательно провалиться сквозь землю. Есть для этого какие-нибудь заклинания? Надо было захватить с собой мантию-невидимку! Все это время гриффиндорец считал себя невыносимо крутым, они с Сириусом разбивали сердечки девчонок младше курсом, иногда и старших тоже. Теперь он думал, что во всем Хогвартсе нет ни одного парня, который выглядел бы глупее. Это вообще всегда так происходит? Ну, когда по-настоящему, а не просто погулять три раза и угостить сливочным пивом.
Эванс тоже была смущена и выглядела не бойкой старостой, защищающей однокурсников, не будущим аврором, подающим надежды, а какой-то забитой скромняшкой, но почему-то даже это не могло отвернуть от нее Поттера. Наоборот! Чем больше та реагировала на его слова и вообще на все происходящее, тем больше он сам понимал, что затеял это все не зря. Скорее бы закончилась эта ужасная неловкость.
- Так ты... ты что, тоже? - он успел только нахмуриться и скосить взгляд на камин, как его... поцеловали. Получилось смазанно и так глупо! Он даже отреагировать не успел, прежде чем Лили снова спрятала добрую половину своих эмоций куда-то глубоко-глубоко. - Э-эванс, ты почему молчала все это время? - неожиданно выпалил Джеймс и поправил очки, резко подняв голову.
То есть они могли не стесняться друг друга не пытаться доказывать всем, что у каждого есть пара? Таскать за собой в Большой зал каких-то мутных пуффендуйцев или, Мерлинова борода, слизеринцев?! Кажется, именно у Лили был роман с таким целый месяц.
Когда Поттер подумал о ком-то другом рядом с гриффиндоркой, то не на шутку разозлился, но показывать не стал. Сейчас-то она точно была свободна - его разведка не дремала. Приходилось платить вкусностями из Хогсмида, но разве они могли сравниться с ценной информацией про гриффиндорскую старосту с очаровательными рыжими волосами?
Поттер больно ущипнул самого себя, чтобы не задумываться дальше обо всякой ерунде, иначе рисковал превратиться в ревнивца, не имея на то никаких прав. Про это всегда твердила мама, когда отец в очередной раз заглядывался на хорошеньких волшебниц в Косом переулке. Юфимия улыбалась и объясняла сыну, что папе просто нравятся фигуры этих девушек, ведь она выглядела уже не так, как в какие-нибудь двадцать лет. Так зачем же сильно ревновать и топать ногами? Флимонт утвердительно кивал и всегда целовал жену в щеку после таких слов.
- Я совсем не привык говорить какие-то приятные слова. Да и не умею этого, - вдруг заговорил он совсем другим голосом, как будто воспоминания придали сил и решительности, - но ты очень красивая, Лили.
Хотел добавить, что лучше всех девчонок в школе, но вряд ли это добавило бы ему баллов в общем зачете. Еще и нарвался бы на расспросы о бывших пассиях, которых и не помнил-то толком. С таким другом, как Сириус, невозможно было сидеть в заточении, делать уроки и не думать о свиданиях. Он ходил с кем-то за ручку неделю, а потом даже забывал, с кем именно. И почему-то Джеймс думал, что вот так - это нормально. Но сейчас понял, что хочет совсем другого. И кажется, именно с Эванс.

Отредактировано John Reid (2021-11-17 01:47:52)